Дождь шел, я сидел.
Зазвонил телефон. Я протер его просроченным счетом из налоговой и взял трубку.
– Ник Билейн слушает.
Или это Гарри Мартелл слушает?
– Беспокоит Джон Бартон, – заговорили на том конце.
– Да-да. Вы рекомендовали меня, большое спасибо.
– Я наблюдаю за вами, у вас определенно есть талант. Неограненный, но это скорее плюс.
– Рад слышать. Дела неважно идут.
– Я наблюдаю за вами. У вас все получится, еще немного терпения.
– Хорошо. Чем могу быть полезен, господин Бартон?
– Мне нужно отыскать Красного Воробья.
– «Красного Воробья»? А это что за чудо в перьях?
– Да вот есть такой, и я хочу найти его. Надо, чтобы именно вы занялись этим.
– А есть какие-нибудь примерные ориентиры?
– Нет, но я уверен, что он где-то существует, точно.
– А этого Воробья зовут как-нибудь?
– Не понял.
– Имя у него есть? Типа Генри или Абнер. Или там Селин…
– Нет, это просто Красный Воробей, и я точно знаю, что вы его найдете. Я в вас верю.
– Но это будет кое-чего стоить, господин Бартон.
– Если вы найдете его, я стану вам выплачивать сто долларов в месяц пожизненно.
– Хм… А всю сумму разом нельзя получить?
– Нет, Ник, вы ее тут же спустите на скачках.
– Ладно, господин Бартон, оставьте мне ваш номер и я займусь этим.
Бартон продиктовал номер и добавил:
– Я искренне верю в вас, Билейн.
И повесил трубку.
Что ж, дела налаживаются. Но с потолка льет как никогда. Я стряхнул с себя дождевые капли, глотнул саке, скрутил сигарету, зажег ее, затянулся, раскашлялся. Надел коричневый котелок и включил автоответчик. Медленно направился к двери, открыл, а там стоит Маккелви. Широченная грудь, а плечи такие, словно там от души поролоном набито.
– Аренда окончена, засранец, – выпалил он. – Чтобы твоей задницы тут больше не было.
Тут я посмотрел на его живот, похожий на гору дерьма. Недолго думая, я втопил туда свой кулак. А лицо гостя в это же мгновение встретилось с моим коленом. Маккелви упал и скорчился на боку. Неприглядное зрелище. Я приблизился, вытащил его бумажник. Там оказались фотографии детей в откровенных позах.
А не грохнуть ли его? Но вместо этого я лишь взял карту «Золотая виза», пнул его разок по заднице и вызвал лифт.
Решил пройтись до магазина Реда. Сяду за руль – опять где-нибудь не там припаркуюсь, а разбрасываться деньгами на штрафы я себе позволить не могу.
Всю дорогу до книжного меня одолевали мрачные мысли. Человек рождается, чтобы умереть. Что это значит? Это значит болтаться без толку и все время чего-то ждать. Ждать какого-нибудь автобуса. Ждать летней ночью в номере вегасского отеля, когда же явится пара больших буферов. Ждать, когда рак на горе свистнет. Ждать, когда жареный петух клюнет. И опять без толку болтаться.
Ред был на месте.
– Тебе повезло,