У моста через Луару Аристокл наткнулся на двух девиц сомнительного поведения, безвкусно-пёстро одетых и слегка навеселе. Граф де Ла Мор галантно, как и подобает дворянину, но твёрдо отказался от предлагаемых услуг и продолжил моцион в одиночестве.
Прогулявшись по набережной, он свернул на одну из улочек – занимался рассвет, и пора было возвращаться в гостиницу. Неспящие не любят солнечного света, но при необходимости спокойно переносят его. Измождённому голодному вампиру солнечные лучи могут навредить, оставить сильные ожоги – но, вопреки расхожему мнению, уничтожить его не в силах. Мёртвый же неспящий распадается на солнце в прах.
Аристокл уже подходил к гостинице, когда его острый, как и у всех вампиров, слух уловил лязг шпаг. Он остановился и сосредоточился. Мозг уловил слабые волны страха и мощные гребни агрессии: схватка явно была неравной.
«Какого дьявола мне это нужно? – спрашивал сам себя Аристокл, поспешно шагая на шум драки. – Зачем я каждый раз лезу в человеческие дела? Зачем?»
Ты – не человек. Всё человеческое должно быть тебе чуждо. До людей тебе нет никакого дела. Ты должен питаться ими – и только. Сколько раз можно наступать в одну и ту же яму?
Вампирское восприятие не обмануло Аристокла: в тупике узкого переулка молодой господин, в котором он сразу же узнал бледного аристократа из «Бездонного ларя», отчаянно отбивался от шестерых нападавших, прижавшись спиной к каменной стене, увитой плющом. Оборонявшемуся помогало то, что его противники не могли накинуться все вместе – переулок оказался слишком узок.
– Шестеро против одного, господа? Не очень-то благородно, не правда ли? – негромко, слегка иронично промолвил Аристокл.
Схватка моментально прекратилась – все семеро недоумённо уставились на неожиданного свидетеля. Молодчики были одеты одинаково: простые чёрные платья, чёрные короткие плащи, шляпы без перьев; чёрные маски скрывали верхнюю часть лиц, завязанные на затылке платки – нижнюю. Аристокл решил, что это наёмные убийцы.
– Это вас не касается, мсье, – наконец проговорил один, судя по выговору, гасконец. – Не мешайте нам.
– Идите куда шли, и побыстрее, – нагло прибавил другой.
– Рад бы, но не могу, – сказал Аристокл, положив руку на эфес шпаги. – Не люблю, господа, нечестной игры.
– Вы не знаете, во что ввязываетесь, шевалье, – вновь, быстро и отрывисто, заговорил гасконец; видимо, он являлся предводителем шайки.
– Очень даже может быть, любезный, – устало произнёс Аристокл. – Но, должно быть, у меня обострённое чувство справедливости. И посему я вижу два выхода из сложившейся ситуации.
Бледный дворянин умоляюще смотрел на своего спасителя.
– Предлагаю дуэль один на один,