– Новая ведьма, – неодобрительно проговорил он.
– Типа того. – Я откинула кудри за плечо, пожалуй, надо будет научиться плести косы. – Но я пока только осваиваюсь. А мою бабку вы знали?
– А то! – Глаза у корчмаря стали колючие, злые. – Ее тут все знали. Думали, слава богу, померла, избавились от колдуньи, уж сколько крови она попила, а тут на тебе – новенькая, молодая.
– Ну знаете, – возмутилась я. – О мертвых или хорошо, или никак. А я вам пока ничего плохого не сделала!
– Пока… – задумался мужик, поскреб пятерней лохматую бороду. – Мужики, а ведьма-то совсем молодая, зеленая. Сколько тебе годков?
– Не ваше дело, – отрезала я, озираясь.
Мужики повставали с мест, заслонили двери.
– Так что, будем ждать, пока в пору войдет?
Мужики зашептались, затолкались, придвигаясь ближе. Я хотела вскочить со стула, но бармен схватил меня за волосы, дернув сильно, до слез, прижал щекой к шершавой столешнице. Второй рукой, ощутимо воняющей рыбой, зажал рот.
– На костер ее! – послышался первый неуверенный крик, который тут же подхватили остальные мужики. – На костер!
Меня выволокли на улицу, протащили до площади у церквушки. Грубые руки сжимали плечи, подталкивали в спину, от рубашки отлетело несколько пуговиц. В рот засунули кляп, которым, судя по запаху, совсем недавно протирали столы. Я не успела опомниться, как меня привязали к высокому столбу, заведя локти за спину. Я тряхнула головой, отбрасывая спутанные пряди, перед глазами все расплывалось от слез. К ногам натащили бревен, хвороста. Детишки, только недавно прячущиеся за мамками, теперь скакали вокруг меня, корча рожи.
Я мычала, пытаясь вытолкнуть языком кляп. От толпы отделился бармен.
– Ты спрашивала, знал ли я твою бабку…
Он подошел ближе, и я увидела острые копытца, выглядывающие из-под его штанов. В дорожной пыли осталась дорожка полукруглых следов.
– Пришла она как-то, потребовала телячьих отбивных, съела все до крошки, тарелку чуть не вылизала языком своим змеиным, а потом сказала, что мясо жесткое, как у старого лося. И вот я уже который год копытами цокаю.
Мне удалось выплюнуть кляп.
– Зато на обуви небось экономишь, – заметила я.
– Огня! – взревел бармен, схватил протянутый факел и, подойдя вплотную, поднял с веток кляп и заткнул мне им рот. – Не дергайся, ведьма. Все твое оружие – пакостные слова да колдовские взмахи, но руки мы тебе связали, а поганый рот заткнули. Знать бы, как тебя звать, чтоб потом на могилке написать…
– Ее зовут Василиса, – ответил вместо меня низкий мужской голос. – Отойди прочь, Парнас.
Широкие плечи в полотняной рубашке заслонили меня от мужиков, я всхлипнула от облегчения – воевода!
– Не лез бы ты, Ярополк Всеволодович, – недовольно протянул седой старик. – Парнаска дело молвит. Пока