Пахнет весной и чужими надеждами.
Срок мой земной, ты продлись, я прошу.
Лютый февраль накрывает одеждами
землю мою. Чем теперь я дышу?
Жизнь мою скучную взяли и продали,
только лишь ветер гудит за спиной.
Пахнет весной. И метели до одури
властвуют временем в связке со мной.
Пахнет весной и скупыми раздорами.
В окнах сияющий свет новизны.
Может, опять мне идти коридорами,
долго идти – до заблудшей весны…
Лютый февраль, я опять в одиночестве.
Ветер скользит по застывшим лесам…
Может, прохожий окликнет по отчеству,
может, узнает меня по глазам…
Людмила пассионарна. Людмила закрывает глаза – и глядит не на внешний Мiръ, часто ослепляющий своими красотами и заслоняющий от нас нечто главное, а вглубь, внутрь, в Мiръ внутренний, и он то дышит неизбывной трагедией, непреодолимым мраком, то разворачивается радужным веером. Стихи о любви – проверка поэта на душевную и духовную прочность, равно же и на уникальность, неповторимость лирического высказывания. Откроем ларец этих стихов! Узрим россыпи драгоценных тайн, ведомых лишь одной-единственной живой душе!..
И снова веснотравие со мною.
И вновь закат над головою рыж.
Я постучусь в твоё окно резное
легко-легко – ты лишь меня услышь.
А ты, возможно, так и не услышишь
и не увидишь на исходе дня,
что солнцецвет струится тише-тише,
высвечивая давнюю меня.
Да, мы тайнозрители. Мы входим в святая святых поэта. А самый драгоценный из всех самоцветов художества – верно, да, Живое. Живое сердце. Живая (даже погибшая!) любовь. Живая (пусть даже уходящая, ушедшая!..) жизнь. Живая река за околицей. Живой, ибо ты его любовно обихаживаешь, родной дом. Живой Бог, ибо ты – Ему – молишься.
И я молюсь, и весь мой город слышит.
Не оттого ли так светло…
И падает метель с небесной крыши,
и застывает, как стекло.
И беспрерывно движется природа,
вогнав себя в заветный круг.
И на пороге стонет непогода,
как будто позабытый друг.
Гудят, гудят ночные переулки
в своём нелепом естестве.
Выходят тихо люди на прогулки,
запрятав души в рукаве…
…Мы идём по земле, не зная того, что ждёт нас за поворотом. Людмила Банцерова там, в своей рязанской деревеньке, слышит музыку земли. Музыку родимых рек и озёр. Видит алый занавес заката, медленно закрывающий всякий прожитый день, и плывёт в чистой золотой воде рассвета. Прозревает потрясённо, любящим и восхищённым взором, громадный смоляной колодец