Если же он лжёт, тогда как могут развиваться события? Начнёт приставать, может, даже побьёт, хотя в это совсем не верится. В отличие от Уве и Маттиаса, Витька об этом точно никому не расскажет и не будет это делать… постоянно. То есть у меня выбор между просто страшным или страшным и ещё жутко унизительным. Не хочу выбирать! Не хочу! Но нужно…
Уве не слишком сильный, значит, позовёт ещё кого-то, чтобы меня держать. Все-таки он – не здоровенный мужик против тринадцатилетней девчонки. А значит, будут не только свидетели, но и участники. Хотя может просто шокером вырубить, у него есть. После такого для меня не будет ничего. Просто совсем ничего. Как у Ренаты, с той только разницей, что я буду живой.
Почему мне не верится в то, что Витька будет делать страшное? Ведь он такой же пацан, как Уве, Рихард, Маттиас! Так же, как они, думает только о постели, девчонки шептались, я слышала. Правда, о Витьке слухов нет. Ну, кроме того, что он любит только себя, в том числе и в отношении постели. А у нас есть девчонки, которые совсем не против, значит, не стал? Или побрезговал?
Молчание затягивается, а я всё никак не могу принять решение. Хотя что тут думать? В поездке с классом моя жизнь закончится абсолютно точно. Я просто не смогу после такого жить. А с Витькой – ещё неизвестно. Вот только вопрос в том, не проще ли пойти по пути Ренаты заранее. Нет, могут откачать, и тогда я мёртвым буду страшно завидовать, я знаю. Значит…
– Я согласна… – мой голос дрожит так, как будто я на приёме у гинеколога, которому надо рассказать… всё. – А как мы это обоснуем?
– Я выяснял, – ответил Витька.
Господи, неужели в его глазах счастье? Я вглядываюсь в эти глаза цвета неба из моих снов и не вижу в них ничего животного. Они сияют как-то освобождённо, как во сне.
– Мы с тобой идём к проректору и регистрируемся как партнерский союз, – объяснил он мне. – Мы совершеннолетние, поэтому можно. Тогда любые проверки отпадут, понимаешь?
О да, я понимала! Я ещё как понимала, особенно тот факт, что официальный статус даст ему огромную власть надо мной. Как, впрочем, и мне над ним. Но вот от Уве я буду абсолютно точно защищена, потому что тогда любая его попытка – уголовное преступление. Витька узнал о планах Уве и захотел меня защитить? Или же решил сделать так, чтобы никто его ни в чём не обвинил после того, как он сделает страшное? Какой ответ правильный?
– Понимаю, – кивнула я, касаясь его дрожащей рукой. – Пошли?
Витька осторожно и как-то очень мягко взял мою ладонь в свою руку, а я замерла, оценивая ощущения. По крайней мере, противно мне это точно не было, скорее комфортно. Странное ощущение, честно говоря, необычное.
– Не бойся меня, – попросил он тихо.
Неужели мой страх так легко читается? Это плохо. Надо проверить перед зеркалом, не дай бог, кто-то увидит мои настоящие чувства.