Городския дамы посещали эти концерты, и, как серьезная музыка не дает большой пищи, то затеелись танцы, мало по малу превратившиеся в великолепные балы, то у Григория Ивановича, то у генерала Мейера, шефа Казанскаго мушкатерскаго полка, всегда приглашавшаго не от себя, а от общества своих офицеров.
Так текла мирно в это время жизнь Глазенапа. Войска стояли неподвижно; кроме черкесских разбоев, мелкими партиями, спокойствие прилинейных жителей ничем не нарушалось. Это была последняя зима во время службы незабвеннаго генерала на Кавказе.
27-го января Григорию Ивановичу повелено состоять по армии, а 4-го февраля он назначен инспектором Сибирской инспекции и начальником Сибирской Линии. Хотя не по его воинскому духу было такое мирное назначение, но должно было решиться ехать с Кавказа. Возраставший разлад с графом Гудовичем делал неприятною его тамошнюю службу.
Шефом Нижегородскаго драгунскаго полка назначен был Сталь. Благородный этот воин, тотчас как узнал о своем назначении, приготовил почетный рапорт Глазенапу о состоянии полка и квитанцию о наисправнейшем приеме нижегородцев, и поспешил прибыть из Екатеринограда в Георгиевск. Явясь немедленно к Григорию Ивановичу, Сталь отрапортовал ему о состоянии полка, сказав: «Это рапорт о полке, а это квитанция в исправном приеме его от вас». Глазенап, приятно удивленный, отвечал: «Вы, Карл Федорович, еще не осмотрелись, и, может быть, найдете некоторые недостатки». Сталь возразил, что он, будучи прежде полковым командиром, знает исправность полка и, в этой уверенности, просит считать дело конченным и ни о чем не беспокоиться. Тут эти достойные люди бросились в объятия друг другу.
Глазенап скоро выехал в Воронеж и в нем ожидал позволения заехать в С. Петербург, но военный министр граф Аракчеев не нашел удобным разрешить ему проезд в столицу, и Григорий Иванович, чрез Казань, отправился в Омск, в котором кипела его деетельность в продолжение одиннадцати лет.
Прежде изложения благотворных распоряжений Глазенапа по новым обязанностям, сделаем краткий очерк города и представим характеристику тогдашних сибирских нравов и понятий, и главнейших действователей, с которыми ему надлежало быть в соприкосновении. Не думаем, чтобы за это на нас посетовали читатели, тем более, что с такими подробностями связана история одного из храбрейших полков Кавказскаго Корпуса.
Омск, как известно, лежит под 54° 59’ с.ш. и 91° 3’ в.д., в расстоянии слишком 3,300 верст от С.-Петербурга, на небольшом возвышении берегов рек Оми и Иртыша. В то время это была крепость и город. Первая, построенная в 1708 году, состояла из землянаго вала со рвом, покрытым путем, траверзами и гласисом, расположенными по правилам Вобана; пред гласисом были утверждены рогатки с надолбами. Стоило только на берме, или на подошве рва, поставить палисад, чтобы доставить храброму гарнизону полную возможность держаться,