Я невольно приоткрыл глаза от изумления и, затаив дыхание, продолжил подслушивать.
– При всем уважении, дядя, но Этьен всегда был… не таким, как все, – сказал Франсуа.
По этой паузе я понял, что он хотел подобрать словечко поострее, но вовремя одумался.
– Франс, милый, есть «не такие, как все», а Этьен закупился богомерзкими бесами и заполонил ими весь подвал! – голос отца будто бы ожил.
– Ну, – протянул Франсуа, – я все еще считаю, что кузен не изменяет себе. Он всегда был любопытным ребенком, как и его пристрастия… Вы же помните, как он в свое время увлекался алхимией?
– Боже… – протянул отец, и я был готов держать пари, что он закатил глаза и осенил себя крестным знамением.
– Боюсь, ты хочешь верить, что Алжир изменил его, – продолжил Франсуа. – Но давай смотреть правде в глаза.
– Когда речь заходит об Этьене, делать это крайне сложно, – пробормотал отец.
– Ты говорил с ним о случившемся? – спросил кузен.
Я услышал лишь тяжелый вздох.
– Ясно… – с усмешкой произнес Франсуа. – Поговорю с ним.
– О чем же? – произнес я, сделав вид, что лишь сейчас забрел к ним.
– О гостях из Алжира, которых ты запер в подвале накануне, – произнес Франсуа, выйдя мне навстречу.
– Гостях? – Я удивленно повел бровью, когда мы поцеловались с кузеном в щеки. – Нет-нет, они не гости. В том смысле, что они останутся тут с нами жить.
– Если не пожрут друг друга, – пожав плечами, произнес отец.
– Не пожрут, – уверенно заявил я. – Они рассажены по разным клеткам, а цепи на шеях обеспечивают полный контроль над их положением.
– А я даже не догадывался, зачем тебе понадобились трактаты об инженерии из нашей библиотеки. Даже успел порадоваться, – со слабой улыбкой произнес папа.
– Ох, дядя, для тебя новость, что Этьен что-то замышляет там? – усмехнулся Франсуа, потрепав меня по голове, а я, отстранившись, с игривой улыбкой клацнул зубами воздух.
– Понабрался у своих шакалов? – вздохнул отец, подпирая голову рукой.
– Гиен, – важно поправил я, развалившись на диване.
И отец, и Франсуа добродушно усмехнулись и переглянулись меж собой. Я же скрестил руки на груди и слегка поджал губы, что сделать было, к слову, не так уж и легко, учитывая, как меня разбирал смех.
– И все же, мой милый братец, – протянул Франсуа, – я не понимаю тебя.
Я бросил на кузена вопросительный взгляд и развел руками, предлагая открыто и прямо задавать любые вопросы.
– Помнится, ты же с раннего детства зачитывался этими жуткими книжками из мрачных веков, любовно разглядывая жутких чудищ, – размышлял вслух кузен, и мои губы сами собой разошлись в довольной улыбке.
– Все так, кузен, – согласно кивнул я.
– И при всей этой страсти к чудовищному и безобразному ты отказался