Божественная комедия. Чистилище. Данте Алигьери. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET
NEWLIB.NET

Божественная комедия. Чистилище. Данте Алигьери

Читать онлайн.

Автор: Данте Алигьери
Издательство: Стрельбицький Дмитрий Майєвич
Серия:
Жанр произведения: Поэзия
Год издания: 0
isbn:
Скачать книгу
rel="nofollow" href="#n_519">[519]

      В злосчастный ров, и проклятой вдобавок.[520]

      52. Стремя потом в пучины массу вод,[521]

      Находят Лис, так преданных обману,[522]

      Что их никто во лжи не превзойдет.[523]

      55. Пусть внемлет он, я клясть не перестану.[524]

      Да и ему ж то лучше, коль потом

      Моих речей он вспомнят правду рьяну.

      58. Вот, вижу я, твой внук идет ловцом[525]

      На тех Волков, и там, где льется масса

      Воды свирепой, им задаст разгром.[526]

      61. Живых, он их продаст, как груды мяса,

      Как старый скот, зарежет всех на вес,[527]

      Лишит их жизни, чести сам лишася,[528]

      64. Обрызган кровью, бросит страшный лес,[529]

      И бросит уж таким, что и чрез годы

      Лес все былых не соберет древес,[530]

      67. Как от предвестья будущей невзгоды

      Смущается лицо того, кто внял,

      Откуда грянут вскоре непогоды,

      70. Так видел я, что, вдруг смутившись, стал

      Печален дух, услышавший то слово,[531]

      Когда на свой он счет рассказ принял.[532]

      73. Мне речь того и грустный вид другого

      Внушили мысль: кто эти духа два?

      И я с мольбой к ним обратился снова.

      76. Тогда тот дух, что говорил сперва,

      Так начал вновь: – Твои мольбы – прилука

      Мне щедрым быть, как скуп ты на слова.[533]

      79. Твой к нам приход столь верная порука

      В любви к тебе небес, что буду ль скуп

      Я на слова? Так знай: Я Гвид дель Дука.[534]

      82. От зависти так сердцем я огруб.

      Что если радость делали другому,

      Я весь бледнел и зеленел, как труп.

      85. Что сеял я, – такую жну солому![535]

      О род людской! зачем так любишь то,

      В чем есть запрет сообществу чужому?[536]

      88. Сей дух – Риньер, честь Кальболи! Слито

      В нем все, чем славен этот дом: удела

      С ним равного там не стяжал никто.[537]

      91. Но кровь его ль там ныне оскудела —

      От Рено к взморью и от гор до По[538] —

      Всем тем, что нужно для забав и дела?[539]

      94. Нет, в тех пределах так все заросло[540]

      Зловредным терном, что уж благочинья[541]

      Там поздно ждать, где так окрепло зло.

      97. Где добрый Лиций? Гвидо ди-Карпинья?

      Арриг Манарди? Пьер ди-Траверсар?[542]

      О, Романьолы, выродки бесчинья![543]

      100. Болонья даст ли вновь нам Фаббро в Дар?

      Вновь явится ль в Фаэнце новобранец,

      Как Бернардин, пахавший в поле пар?[544]

      103. О! не дивись, что плачу я, Тосканец!

      Я вспоминаю Гвидо Прата, с кем

      Жил Уголино д'Аццо, чужестранец,

      106. И

Скачать книгу
<p>520</p>

«Ров» т. е. русло Арно. «Как строгий, неумолимый моралист, Данте называет его проклятым, как флорентинец, – злосчастным». Джиоберти.

<p>521</p>

«Здесь, как и везде, Данте очень точен в своих топографических описаниях. Пробежав по продолговатой долине Казентино (стихи 43–45), река Арно вступает в котловину Ареццо (стихи 46–48). Отсюда она проникает по узкой, опять продолговатой долине между горою Протоманьо и горами Чианти, пока у Сиевского моста не проложит себе русла в Соттскую долину, в обширной котловине которой лежат: Флоренция, Пистойя и Прато (стихи 49–51). Новые притоки вод между Ластра и Емполи (стихи 52–53) направляют, наконец, его бег в равнину Пизы». Филалет.

<p>522</p>

Здесь разумеются жители Пизы. «Уже старинная народная поговорка придает пизанцам характер изменнической хитрости (Ада XV, 67 прим.). Такой характер выступает еще сильнее на вид, когда они были ослаблены после морского сражения у острова Мелории (Приложение III к I книге Божественной Комедии, Ад. – Исторический очерк событий в Пизе во времена Уголино, стр. 317) и стояли одни против могущественного гвельфского союза. Стоит только вспомнить об Уголино и его противнике Руджьере, и о графе Гвидо да Монтефельтро, главе Пизы, поступки которого Данте прямо называет лисьими (Ада XXVII, 75)». Филалет.

<p>523</p>

«Здесь поэт снова возвращается к порицанию порчи своего времени и страны, и кары его неисчерпаемы и неумолимы. Прежде всего под именем грязных свиней он разумеет жителей Казентино, под именем – шавок жителей Ареццо, под именем волков – жадных и более смелых флорентинцев и, наконец, лисицами за хитрость и обман называет пизанцев.». Штрексфусс.

<p>524</p>

Т. е. Данте: пусть он услышит пророчество о судьбе своей родины.

<p>525</p>

В подлиннике: nipote, племянник, a также внук. Ландино и Оттимо Комменто называют Риньери прадедом Фулчьери. Речь идет о Фулчьери да Кальболи, племяннике (по другим – внуке) Риньери да Кальболи, – того духа, к которому, как увидим ниже, обращается теперь Гвидо дель Дука. «Фулчьери происходил от известной фамилии Кальболези в Форли. В 1302 г., после того как Карл Валуа вернул Черных во Флоренцию, он был подестой этого города. В его управление Белые подверглись жестокому гонению и многие вожаки этой партии были казнены при двух следующих обстоятельствах. Част Белых была тогда в изгнании, другая жила, хотя и угнетенная, во Флоренции. Была перехвачена переписка между пизанскими изгнанниками и флорентинскими Белыми. Возникло судебное дело: предводители Белых были посажены в тюрьму и подвергнуты пытке. Некоторые умерли под пыткой (напр. Тиньозо ди Маччи); другие сознались в намерении отворить ворота гибеллинам, после чего все были обезглавлены. Некоторые члены фамилии Абати спаслись лишь бегством, но имение их конфисковано. – В том же году Белые из Романьи под предводительством Скарпети и дельи Орделаффи из Форли (Ада XXVII, 45 и примеч.), личного врага Фулчьери, завладели местечком Луличьяно на Магелло; но с прибытием Черных под предводительством самого подесты бежали; многие из беглецов переловлены местными жителями и представлены Фулчьери, который приказал казнить всех. Между прочим, мессер Донати Алберти, одетый в женское платье, был с позором представлен одним крестьянином на осле к подесте. Тот велел наложить ему на шею веревку и, открыв окно дворца, показал его в этом виде народу, который приговорил его немедленно к смерти». Филалет.

<p>526</p>

Вода свирепая, река Арно.

<p>527</p>

«Продаст», потому что, как говорят, он предал за деньги многих из партии Белых в руки их врагов. «Старый скот», т. е. как режут старого быка, негодного для работы – жесточайшая ирония! «Может быть намек на бесчеловечное обращение с Донати Алберти». Филалет.

<p>528</p>

Т. е. доброй своей славы, как человек продажный и жестокий.

<p>529</p>

«Страшный лес» (trista selva), очевидно Флоренция, так как она была особенно гибельна партии Белых, называвшейся также партией Лесных (Ада VI, 65). – «Как тени одного адского круга названы (Ада IV, 66) лесом, так здесь названы жители Флоренции». К. Витте.

<p>530</p>

«Не соберет древес» (в подлиннике: Nello stato primaio nun si rinselva), т. e. никогда не придет в свое прежнее цветущее состояние.

<p>531</p>

Дух, внимавший его речи, – Риньери.

<p>532</p>

«Может показаться странным, что этот дух, конечно, и сам обладающий ясновидением умерших, узнает здесь о будущем из уст другого; но, как следует заключить из Ада X, 100–114 примеч., мертвые лишь тогда видят будущее, когда это прозрение вызывается к них каким-нибудь особенным обстоятельством, напр. вопросом. Подобный вопрос и был предложен (стихи 25–27) Гинду дель Дука». Ноттер.

<p>533</p>

Данте (стих 20) отказался назвать себя по имени.

<p>534</p>

О нем, как и о Риньери, ничего более неизвестно, как то, что оба были весьма храбры, Дель Дука – родом из Бертиноро в Форли; Риньери же по Филалету, был, кажется, в 1252 г. подестой в Парме и в 1276 г. в войне с Джеремеи играл некоторую роль с Гвиди да Монтефельтро. См. Приложение II к I книге Божественной Комедии, Ад, Политическое состояние городов Романьи в 1274–1302 г., стран. 309.

<p>535</p>

«Что посеет человек, то и пожнет». Посл. к Галат. VI, 7.

<p>536</p>

Здесь разумеются дары счастья. Объяснение этих слов читатель найдет в следующей песни, стих 44–45 и след.

<p>537</p>

Дурное мнение, высказанное здесь о доме Кальболи, относится главным образом к позорному поведению вышеупомянутого Фулчьери во Флоренции. Впрочем и в других местах, кажется, были не очень довольны членами семейства Кальболи». Филалет.

<p>538</p>

Превосходно очерченные границы Романьи: к северу – река По, к югу – Апеннины, к востоку Адриатическое море и к западу – река Рено, впадающая недалеко от Болоньи в По.

<p>539</p>

В подлиннике: Del bon richiesto al vero de al trastullo, т. e. истинными благами, способными удовлетворить волю, цель которой – наслаждение в лучшем смысле слова, a также интеллектуальное наслаждение, стремящееся к достижению истины.

<p>540</p>

Т. е. в сказанных пределах Романьи.

<p>541</p>

«Зловредный терн» (venenosi sterpi), сличи Ада XIII, 6. Некоторые разумеют под этим тиранов. Выражение опять напоминает дикий лес I песни Ада, стих 5». Скартаццини.

<p>542</p>

Поименованные здесь четыре фамилии отличались своими добродетелями и бескорыстием. Лицио да Вальбона, гражданин из г. Форли известный своим гостеприимством. Арриго Манарди из Бреттиноро, по словам Оттимо Комменто был «рыцарь, полный благородства и доблести задавал часто пиры, раздаривал гостям одежду и коней, уважал храбрых и проч. Он был друг Гвидо дель Дука». – Гвидо ди Карпинья, по словам того же комментатора, «превосходил всех других своей щедростью, любил преданно и жил благородным образом». Траверсаро из весьма древней романской фамилии, по его же выражению, «был предан прекрасной и достойной жизни». Подробнее см. у Филалета и Скартаццини.

<p>543</p>

«Романьёлы» (Romagnoli) – жители Романьи.

<p>544</p>

«Франческо ди Бути рассказывает, что фамилия Ламбертации, о которой здесь идет речь, вела свое начало от кузнеца, бывшего некогда столь могущественным, что он почти стал главою Болоньи. К его потомкам принадлежал упоминаемый здесь Фаббро де Ламбертацци (некоторые комментаторы в слове Fabbro видят имя нарицательное)». Филалет. – «Бернардино (в подлиннике: di Fosco), сын Фоско, крестьянина, настолько возвысившагося своими добродетелями, что даже знатные люди того старого доброго времени нередко приходили к нему, чтобы послушать его умных речей и воспользоваться его гостеприимством». Там же.