– Поверить? – Катон покачал головой. – Доверие в этом мире, Септимий, стоит дороже золота. Его еще нужно заслужить. А вот мы с Макроном сделали для этого с лихвой. Так что говори начистоту. Почему у тебя ушло столько времени, чтобы довести до нас весть об угрозе?
Септимий ответил строптивым взглядом и, прежде чем заговорить, глубоко вздохнул:
– Нарцисс полагает, что у Палласа здесь есть соглядатаи, и они пытаются свести на нет замысел создать в Британии провинцию. Мне надо было разузнать все планы Палласа, а заодно передать вам отцово предупреждение.
– Это звучит куда более правдоподобно, – похлопал Макрон Септимия по спине. – Вот видишь? Говорить правду совсем не больно.
– Ты так думаешь? – невесело усмехнулся Катон. – Жаль, твоих слов не слышит Муза… Впрочем, что сейчас об этом толку, верно?
Септимий, поджав губы, промолчал.
– И что же ты выяснил? – осведомился Катон.
– На самом деле очень мало. Я не знаю ни то, кто именно нам противодействует, ни сколько их здесь. Известно лишь, что один из них недавно прибыл в Британию. Тот самый, которого прислали расправиться с вами двоими. Кто он, я еще не раскрыл. Однако вам следует быть начеку. Как только я узнаю, кто этот человек, сразу же дам вам знать, чтоб вы им занялись.
– Вот именно: чтобы мы им занялись, – медленно повторил Катон. – Разумеется. Вот она, истинная цель твоего визита к нам. Не предостеречь, а взять себе в подспорье. Нарцисс хочет убрать этого человека из вашей своекорыстной игры, а мы должны вам в этом поспособствовать. Получается так?
– С вас не убудет, если поможете моему отцу, – улыбнулся Септимий. – Хотя бы потому, что тем самым вы убережете свои же собственные шеи.
Макрон гневливо и шумно, по-бычьи, выдохнул.
– Давай выкинем эту змеюку, Катон. С Нарциссом мы квиты. У нас сейчас свои, армейские дела. И весь этот бред насчет лазутчиков и угроз для нас пустой звук. Все это позади. Было, да прошло.
Катон разделял чувство друга, но вглядевшись в ночного гостя, осознал всю пикантность их теперешнего положения.
– Хотел бы с тобой согласиться, Макрон, – произнес он нехотя, – всей душой хотел бы. Но нам в любом случае не избежать последствий того, что происходит в Риме. И из игры никак не выйти, пока кто-нибудь – Паллас или Нарцисс – не окажется в опале. А когда это произойдет, то можешь быть уверен: с любого, кто хоть отдаленно связан с проигравшим, взыщется по полной. Не так ли, Септимий?
– Боюсь, что да, префект. Вот почему так важно в противостоянии Палласа и моего отца быть на выигрышной стороне.
– А твоя сторона сейчас выигрышная? – с проницательным прищуром спросил Катон.
– Моя? – удивленно переспросил Септимий. – Ты, наверное, имел в виду «наша»?
– Я имею в виду то, что говорю.
– Нравится вам это или нет, но ваша участь связана с участью моего отца так же, как и моя. Если Паллас одержит верх, мы все покойники – вы даже раньше, чем я. По какой-то одному ему известной причине Паллас особо настроен убрать вас двоих. Отец