Всё, пора заканчивать, торговец уже отъезжает. Посылаю тебе это письмо, дорогой мой, а с ним и все мое сердце, —
твоя любящая жена Юлия.
В душе будто раздался безнадежно-счастливый, сотрясающий восторгом вопль. Ребенок. Их с Юлией ребенок. Родится осенью. Катон ощутил тоскующую радость. С рождением ребенка его рядом с женой не будет. Может даже, не будет еще несколько лет. Прошла минута, и перспектива отцовства подняла настроение сверх всякой меры, изгнав мысли об усталости и даже о предстоящем сражении. Катон перечел письмо еще раз, теперь уже упиваясь каждым слогом, слыша в уме голос Юлии. Наконец он свернул листки папируса и поместил в футляр, который бережно сунул за пояс. Надо сказать Макрону. Разделить с ним радость, отпраздновать. От штаба до офицерской палатки было рукой подать, и Катон зашагал прямиком туда. Странное дело: оттуда сейчас доносился оживленный рокот голосов и раскаты смеха. Удивительно, учитывая ту сумрачность, что еще недавно царила в шатре верховного. Возможно, офицеры просто топят свои тревоги в вине и сладковатом пиве, сваренном местными жителями, которое, надо отметить, пришлось по вкусу римским воинам, служащим в Британии.
Поднырнув под клапаны палатки, Катон оказался окутан теплой духотой внутри. Запах выпивки смешивался с запахом людского пота и едковатой гарью древесного дыма. Гомон голосов оглушал, но внимание префекта оказалось тут же приковано к фигуре, явно главенствующей в помещении. Посередине палатки стояла жена трибуна Отона – в окружении преимущественно молодых офицеров и горстки ветеранов, несколько застенчиво наслаждающихся редким очарованием женской компании. Судя по тому как мужчины покатывались со смеху, Поппея только что произнесла какую-то меткую фразу. А рядом, чуть придерживая ее за талию, стоял лучащийся блаженством Отон.
– И кто этот ослепительный герой?
Катон мельком взглянул на Поппею и увидел, что она улыбается ему. Он на секунду замешкался: вообще-то в его планы входило найти Макрона и поделиться с ним новостями, однако лишать себя приятностей светского общения тоже не хотелось. Катон приблизился к Поппее – офицеры перед ним расступились – и, взяв ее ладонь, галантно склонил голову. Кожа женщины была мягкой и белой, а перед тем как высвободить руку, она скрытным движением легонько стиснула Катону пальцы.
– Префект Катон, госпожа, – представился он. – Командир Второй Фракийской алы.
– А еще сторож колонны армейских шлюх! – давясь смехом, выкрикнул кто-то из сборища.
Несколько офицеров в ответ заржали, но их перебил Отон:
– Знакомьтесь: моя жена, Поппея Сабрина.
– Приятно с вами познакомиться, префект. Как и со всеми новыми товарищами моего мужа.
Катон, поискав уместный ответ и не найдя его, брякнул:
– Это