Добравшись до раздевалки, он застал там Кабана. От него изрядно несло куревом.
– Ты чего свалил с урока? – наклонившись и перешнуровывая ботинок, спросил Кабанов.
Костик отчаянно пожалел, что тот не был свидетелем его триумфа. Увы, ведь джибобы не хвастаются. Или… если они того хотят в данный момент…
– Ватоль влепил двойку.
– За что?
– Джибоб делает то, что хочет. Я не захотел прыгать через козла.
Кабанов усмехнулся.
В нём чувствовалось нечто такое, чему Костик пока не нашёл определения. Что? Сила – да. Джибобский пофигизм – безусловно. Хотя признавать последнее было не особо приятно. «И ещё – какая-то абсолютная… абсолютная…» – Костик так и не придумал, «абсолютная» что. Просто «абсолютная». Очень точное слово, а «что» – уже и не так важно.
Спросить Кабана, почему он сам прогуливает урок, Костик не решился. «Лишние знания джибобу не нужны», – оправдал он сам себя.
Весь урок химии, следующий за физкультурой, Костик пребывал в состоянии, которое он определил как близкое к «эйфории посвященности». То есть, по ощущениям, был на пороге невероятного философского открытия – в той мере, в какой он понимал значение термина «философское открытие». Что-то неуловимое вертелось в голове, какие-то обрывки статей из толстых отцовских журналов. Там было о смысле жизни, об исканиях, о постижении самого себя. Многие понятия казались Костику слишком уж серьёзными, скучными, он не особо задумывался над их глубоким смыслом. Поэтому поверхностное восприятие просмотренных «наискосок» статей угнездилось в его сознании в виде некоего сублимированного сгустка, наподобие бульонного кубика или лимонадного концентрата, который следовало разбавлять 1: 2.
Он и пытался разбавить это нечто в пропорции 1: 2 теми знаниями и опытом, что накопились за его долгие пятнадцать лет, но «разбавитель», выражаясь языком химии, на котором в данный момент вещала учительница, был слишком летучим, эфемерным. Вот оно, вот! Ещё мгновение, и Костик поймает за хвост ускользающий смысл того, что пришло к нему, но – ууупс! И в голове лишь химический осадок.
Костик тряхнул головой, вырвал из тетради листок и написал крупными буквами:
«Я, Константин Рымник, нашёл формулу истинной свободы».
Подумал, зачеркнул и вывел:
«БОЛЬШАЯ КНИГА ДЖИБОБА»
И ниже в скобках:
(Калибровка пофигизма)
Первое. Джибоб свободен от всего. Единственное, что управляет его свободой – это желания. Джибоб поступает так, как он хочет.
Второе. Если джибобу в силу каких-либо внешних