Перед тем как в дело вступил Бах, все легли на карематы лицом в небо и укрылись спальниками. Строкин достал и установил колонку, Евгения Александровна обошла лагерь, проверяя, плотно ли дети закутались. Шагнула и к Сёме с Ольгой и, увидев, что они готовы, улыбнулась. Улыбнулась хорошо, ласково, очень похоже на Лёню. Ольга непроизвольно улыбнулась в ответ, хотя относилась к Евгении Александровне настороженно и недоверчиво: слишком уж молода, слишком красива. Живёт в глуши с пожилым мужем (а Ольга вполне отдавала себе отчёт в их с Лёней возрасте и месте проживания) и притом сама кротость и дружелюбие. Ох, не обидела бы эта раскрасавица, ровесница её дочери, старого друга Лёнечку! Но, наблюдая сегодня за ними, видя, как Строкины встречаются взглядами, как обмениваются мимолётными прикосновениями, Ольга вдруг успокоилась и даже немного позавидовала им. Вот есть же на свете настоящая любовь. Пусть у других, но есть.
…Орган стоял посреди степи в сухой пожелтевшей траве. Трубы его поднимались в небо и уходили к звёздам. Смутно белели ряды клавиш. Немолодой мужчина в парике вскинул руки, и орган ожил…
Ольга вглядывалась в Млечный Путь, наполнялась звуками и с трудом сдерживала рыдания, чтобы не напугать лежащего рядом Сёму.
Почему она решила, что её жизнь уже закончилась?
Она видит звёзды. Почему она забыла, что они существуют?
Она слышит музыку. Прекрасна ли музыка? Она не знает. Но эта музыка и есть жизнь, проходящая, как кровь через весь организм. И если бы не Сёма, она бы продолжала жить без музыки. Да и жить ли?
Слёзы всё-таки полились.
Она вдруг вспомнила ощущение детства, когда музыка пронизывает тело, делая его одним из инструментов слаженного оркестра. Впервые это чувство возникло в ней на репетиции хора, кажется, в третьем классе музыкальной школы. Когда спящее до сей поры, нечуткое ухо неожиданно проснулось, и она услышала свой голос, поющий партию в ряду других голосов. Чуть гундосили альты, звенели первые сопрано. Вливаясь в хор, партия вторых сопрано, которая по отдельности казалась Ольге невыразительной и некрасивой при разучивании, в обрамлении других голосов наполнилась теперь гармонией и смыслом. А в зале, рядом с бюстом Ленина, примостился на сиденье одноклассник Лёнька, который не то чтобы нравился, но наполнял дни неясным трепетом.
И она однажды забыла об этом, а вот теперь вспомнила. Забыла, а теперь вспомнила про множество больших и маленьких, но очень важных вещей: запахи, звуки, картинки, лица, радость и боль – всё, что питало и вплеталось в её собственную музыку судьбы, что помогало двигаться дальше, что говорило: «Ты жива!» А рядом чуть слышно перевёл дыхание Сёма, маленький строптивый мальчик восьми лет от роду, влюблённый в скрипку. Внук.
Когда улетели в небо и растворились в звёздах последние