Мы с Ки еще два дня наблюдали за лагерем. Он полностью вымер, по крайней мере, нам не удалось в нем обнаружить хоть кого-то. Вскоре мы настолько обнаглели, что решили посетить его. К обеду третьего дня, когда нам вновь не удалось обнаружить присутствие хоть каких-то признаков обитаемости, я первый выдвинулся на разведку. Как я и предполагал, они ушли, причем ушли, бросив все. Сваленные трупы, что я видел раньше, так и остались на своём месте, собирая вокруг себя тонны разных насекомых и неизвестно откуда взявшегося ежа, что с аппетитным чавканьем грыз уже не первый палец у трупа.
Осмотр показал, что уходили в спешке, но оружие и боезапас забрали весь, даже к пулеметам ничего не оставили. Это навело меня на мысль о том, что с патронами для них у замковых не так уж и густо. Зато нашел целый подсумок гранат. Его попросту не заметили у одного из убитых, а разгрузку уж очень сильно измазало кровью, и они явно решили её не снимать. Пулемёты в хлам, причем их явно подорвали, поскольку такие разрушения я не мог им нанести, да и хлопок я слышал только после расстрела одного, а тут прямо в обломки все.
Подсчитав убитых, я получил результат в семнадцать человек. Предположительно, около половины тех, кто, по словам рыжего, тут находился. Ки обнаружила две канистры с соляркой, предложив поджечь тут все, чтобы, как с военной базой, им ничего не досталось.
– Бессмысленно, Ки.
– Почему? – удивилась она.
– Я как на этот берег вышел, сразу понял, почему они ушли. Кластеру этому через пять дней на перезагрузку. Какой смысл из-за него терять людей?
– Верно, – резюмировала Ки, оставив канистры в покое.
– Но мы все равно тут все сожжем.
– Зачем?
– Как бы тебе объяснить попроще? Чтобы они поняли, что мы были здесь.
– Все равно непонятно. Они там, – она махнула в сторону острова, – а гореть будет тут, в чем страх, нет опасности.
– А ночной костёр, – усмехнулся я, – там тоже не было опасности.
– Там нас не разделяла вода, они сидели в темноте. На холме горит огонь, это будет работать как страшно?
– Это тоже будет работать, тут другое, – решил я разъяснить, не поправляя её косноязычность, – ночь, темнота, это страшно. Страшно напрямую, что придут и убьют. А тут будет страшно по-другому. Они как бы получат послание, что мы за ними наблюдаем.
– Не могу просчитать, но выполнить несложно, – после небольшой заминки отрапортовала напарница и начала разливать топливо по периметру.
Маячить на берегу я ей запретил, опасался снайпера, но с задней стороны мы все облили. Ежика я решил не оставлять в пекле и, оторвав от очередного пальца, унес с собой от начинающегося пожара. Мы двигались к лесу, чтобы, миновав холм, направиться в сторону поселения Грэя. Тут моя рация разразилась запеленгованным сообщением, от которого я замер.
– Слышь,