Глава 2
Верить в Бога меня не научили. А веру в иные руководящие силы я утратила примерно тогда же, когда и девственность – лет в девятнадцать. Впрочем, это не было взаимосвязано, так как невинности я лишилась отнюдь не во славу КПСС, а потому, что того требовал социальный статус: вышла замуж – будь любезна!
Быть любезной получалось не очень.
Какой-то особой прелести в межполовом общении с мужем я по неопытности не находила, а поискать этих самых особых прелестей на стороне мешали мамино воспитание и мои собственные принципы – их я по прошествии десяти лет самокритично переименовала в комплексы.
Однако воображение у меня богатое, так что я всегда подозревала, что весьма большой и важный кусок жизни проходит мимо меня – и едва не подавилась этим вожделенным куском, когда дорвалась до него после развода. Его я по сей день считаю одним из самых правильных поступков в своей жизни, за что не устаю благодарить Бога, в которого вообще-то не верю.
Я верю в то, что в жизни не бывает случайностей.
Мироздание складывается по сложному, но четко выверенному архитектурному проекту.
Все дела под интригующим грифом «Вдруг…» рано или поздно оказываются звеньями одной цепи, и лично меня эта цепь нисколько не тяготит. Я вполне согласна с коллегой Булгаковым: «Всё, что с нами происходит, делается правильно и всегда только к лучшему»!
– Да, но трудно поверить, что обязательными и правильными были те твои две пятилетки без результативного секса! – уел меня Санчо, оборвав на середине мой эмоциональный монолог.
Я подавилась недосказанным и припала к соломинке, торопясь притвориться, будто поперхнулась коктейлем.
Мохито был отличный – холодный, в меру сладкий и с таким сочным вкусом, что не было сомнений: мята перекочевала в мой стакан прямиком с грядки. Определенно, решение пропустить по стаканчику в баре было правильным.
– И тоже не случайным! – поддакнул Санчо, смакуя тугую вишенку из своего ядово-розового пойла.
Мы закатились в бар, чтобы небольшим приятным возлиянием отметить начало небольшого приятного романа. Я, правда, про себя подумала, что ограничивать размеры ожидаемого приятного заранее, пожалуй, не стоит, ибо мироздание может принять мою скромность за заказ и выстроиться менее монументально, чем могло бы.
– Ну, как сложится, так сложится! – без особой надежды заметил Санчо, не склонный поощрять мои аппетиты.
Нигерийские пустыни (или что там у них?) не казались ему благодатной почвой для роста и развития качественного романа. И виноват был в этом не столько покойный Корней Иванович Чуковский, скомпрометировавший Африку в целом стихотворными ужастиками про крокодила и Бармалея, сколько живой и здравствующий Посол Республики Нигерия в Российской Федерации.
Этого достойного господина мы с Санчо совсем недавно созерцали на пресс-конференции в администрации края, и мой зоркий помощник разглядел, что у полномочного