– А вы как думаете? – спросил он.
Карли почти не знала этого человека, и у нее не было оснований верить в его честность и благородство. Но на какой-то момент он поймал себя на том, что затаил дыхание в надежде, что она поверит.
– Я не знаю, – тихо сказала она. – Почему вы не хотите сказать?
Секунды показались Карли минутами. Затаив дыхание, она ждала ответа Хантера. Новости о его прошлом лишь сильнее разожгли уже горящий костер любопытства, но бесстрастное лицо Хантера – так близко к ее лицу, что Карли было сложно сосредоточиться, – ничего не выдавало.
Наконец Хантер откинулся на спинку сиденья.
– Я думаю, что позволю вам сделать собственные выводы.
Карли уставилась на Хантера. Черт, этот мужчина просто хотел свести ее с ума.
– Чем все закончилось?
– Дело было расследовано и закрыто из-за отсутствия доказательств, – спокойно пояснил он. – После чего я добровольно покинул службу.
По его тону было очевидно, что разговор на эту тему окончен. Но из его ответа не было понятно, были ли обвинения против него справедливыми, но недоказанными или изначально ложными. Истина скрывалась за его непроницаемым взглядом, таким же холодным и жестким, как тогда, в переулке.
Карли откашлялась, пытаясь ослабить напряжение в горле.
– Опыт бывшего агента ФБР наверняка помог вашему бизнесу.
Он пристально посмотрел на нее:
– Так же, как родственные связи с Уильямом Вулфом способствовали вашей карьере.
Это заявление было подобно удару локтем под дых. Отец был ее самой нелюбимой темой для разговора, и Карли мечтала, чтобы распевающие Шекспира и танцующие в чем мать родила мужчины прогнали Хантера прочь. Но, очевидно, его так легко не напугать. Следующие несколько минут будут непростыми.
«Помни мантру, Карли. Просто оставайся невозмутимой. Как ни в чем не бывало».
– Не так сильно, как вы думаете, – легко сказала она. – Мой отец всегда настаивал на том, чтобы я всего добивалась сама. – Что она и собиралась сделать, когда еще наивно верила, будто для этого нужно просто упорно трудиться. – Когда я устроилась на свою первую работу в одной из его калифорнийских газет, никто целый год не знал, кто мой отец.
Он с удивлением изучал ее лицо.
– Эта новость наверняка вызвала переполох.
– Мой босс стал, конечно, любезнее после того, как узнал это.
Или он был любезным до тех пор, пока она не приняла сомнительное решение, и не разразился скандал, разрушивший как их личные, так и профессиональные отношения. А верный своему слову ее отец никогда не вмешивался… даже когда она нуждалась в его помощи больше всего на свете.
Боль пронзила Карли, и она, стиснув подлокотник, уставилась на сцену, где голозадый Гамлет надрывно декламировал свой монолог, держа перед собой череп Йорика. Одобрение ее отца всегда казалось недостижимым.