– Да пошла ты, – хриплю, пытаясь прийти в себя. Булочки, блин. Сука, булочки, – Некогда мне кофе пить. У меня встреча в час.
– О, и у меня. Ну ладно, адьос. Раз не хочешь кофе, то…
Она идет по ступенькам, бодро отщелкивая каблучками ритм. Цок-цок, цок-цок. Я ведь не выкинул бант? Хочу совсем не кофе… Вот вообще.
– Владимир Семенович, у вас все в порядке? – снова эта мымра с рецепшен. – Может, все таки позвать охрану?
– Нет. Не надо. Просто сходи и купи мне упаковку трусов и виски бутылку, – задумчиво говорю я, пытаясь проложить короткий путь к лифту. Идти со вздыбленным копьем и яйцами весом в центнер тяжело и неудобно. – А знаешь, я передумал. Позвони Лере, скажи я не приду на встречу с Дудкой. Сам заеду в косерваторию. От греха подальше.
Глава 7
– Господин Гродский на важном обеде. Он не придет,– скривила идеальные губы секретарша наглого, зажравшегося хозяина мира. Такие же губы, как у Писюльки, даже еще более дорогие, намазанные помадой из «золотой» серии Диор. У меня тоже есть такая, но на моих тонких губешках смотрится она весьма погано. – Вам велено передать, что меценат сам посетит менеджера оркестра. До свидания.
Сижу, обтекаю. Саспенс. Замечательное продолжение поганого дня. Быстро она ко мне интерес теряет. Как к мухе, которой крылья оторвали. А я к такому не привыкла. Не привыкла. Я была сначала папиной принцессой, потом женой преуспевающего адвоката, совладелицей юридической фирмы. И что? Все изменилось в тот самый момент, когда… Когда я потеряла чертов бант, мать его.
– Девушка, я вам сказала до свиданья,– кривит свои шикарные губки чертова хамка. Улыбка фальшивая на сквозь. А глаза как два прицела.– Такси вызвать? Или вы на автобусе?
Шах и мат. Меня можно выносить. Точнее, сама я ухожу. Вываливаюсь на улицу из пафосного здания, прижимая к груди кофр с кларнетом.
Погода «шикарная». Ветер кидает мне в физиономию противные дождевые капли. Кофе. Мне срочно нужно кофе. Тройной. Желательно с ликером. А лучше… Лучше с виски. А еще лучше виски чистый, безо льда, с каплей лимона. Бутылку. Ноги сами меня несут к кафе, находящемуся в нескольких шагах. Такое же претенциозное, как все вокруг в этом чертовом центре города.
– Вера,– Дюша. Мой Дюша. Хочется кинуться ему на грудь и пожаловаться на неприятности. А он погладит меня по голове, как всегда. Разведет руками все тучи над моей бестолковой головой. И мы поедем домой… В наше гнездышко. Стоп, в мое. В мой дом, который мне купил папа, заботясь о будущем своей дочери. А там сейчас… – Вера, да погоди ты. Послушай.
– Что тебе надо? – шиплю. Вспомнив, чем, точнее кем пахнет МОЙ муж.
– Верунь, ну хватит. Только не дерись,– морщится Дюша, не сводя взгляда с покалеченного футляра с инструментом в моей руке.– Я пришел мириться.
– Правда? – хлопаю ресничками. Андрей всегда говорил, что они у меня похожи на бабочек. А я на цыпленка из мультика про «Коро-ко-ко». Говорил. Интересно, что он своей Писюльке поет?
– Да, я ошибся. Оступился. Верунь,