Удостоверение у него было красного цвета, как у всех важных государственных работников. Он иногда выпьет и показывает: «Красная книжка у меня».
Переехали в Москву, квартиру дали отцу на Кутузовском проспекте, в 22-м доме. Я уже говорил, как он стоял так косо, не поймешь, чего, а тут уже Драгомиловская шла, а дальше там, через несколько домов, был дом, где жил Л. И. Брежнев. На преддипломную практику я уже поехал из Москвы, и на занятия ездил уже в Мытищи из Москвы. Мне стало хуже добираться. Раньше на электричке 20 минут или 30 и я уже в Мытищах. А из Москвы вначале на метро по Кольцевой до Комсомольской (хорошо, метро пустили), а потом на электричке.
А от Болшево отходила ветка на Ивантеевку, тоже такое разветвление было. На этой ветке на Ивантеевку мы ездили за грибами – я потом, может быть, и расскажу, как мы за грибами ездили, очень интересно было – туда, в Ивантеевские леса.
Сейчас это – мы как-то проехали – ничего не узнаешь, все дома, дома, дома. Ну что они все в один муравейник собираются, просто ужас какой-то! И сейчас такую глупость, пристроить еще одну пристройку к Москве – какую-то новую Москву, Нью-Москва. Ну что это, зачем? Неужели земли мало? Построй ты, как Вашингтон, отдели ты от этих всех спекулятивных дел. Пока доедут согласовать, дать взятку до центра этого правящего – глядишь, его где-нибудь и расколют, этого взяточника. А тут все опять перемешают в одном мегаполисе.
Не знаю я, что из этого получится, но это дело другое, а я еду на практику, повышать свои специальные знания очень далеко. В эти же края должна ехать выпускница нашего техникума. И вот ее мама подошла ко мне и говорит:
– Вот, наша Светочка, мы знаем, поедет с вами, вы уж посмотрите за ней, а то она девочка скромная, как бы ее кто не обидел.
Она уже техникум кончила, а я только на практику еду, кто из нас за кем должен смотреть-то? И вот она:
– Вы уж присмотрите за ней, пожалуйста, чтобы ее не обидели.
Я говорю:
– Да не боись, – то есть, я так не сказал, это бывает.
Я говорю:
– Не бойтесь вы, я за ней посмотрю, и не беспокойтесь, все будет отлично.
И мы поехали до Барнаула, доехали до Новосибирска, где у нас должна быть пересадка. А я уже в Новосибирске-то жил, как вам известно. Приехали мы там – хоп-с, а поезд на Барнаул идет только через ночь в полдень.
В гостинице мест нет! Какие там гостиницы! Никуда не устроишься, да и денег не было особенно в гостиницу ходить. Я так думаю: «Дай-ка я пройдусь по Новосибирску, где мы жили раньше». Я прошелся, и вот мои детские впечатления куда исчезли. Мне в Новосибирске после войны было хорошо, и приятелей много.
А пришел, посмотрел, мне и дом-то казался раньше такой большой, а пришел, все стало какое-то маленькое. Стадион – Заельцовский район, сосновый бор, тоже все уменьшилось. Я походил-походил и вернулся, и решил: «Больше я не буду никогда возвращаться в те места, где у меня там какие-то хорошие воспоминания были». Настроение у меня было, вообще-то, неплохое, потому что я же двигался