Наблюдая как, Фёдор, – через пять секунд снова стал как прежде, – добродушным, улыбающимся и в (нормальной) одежде, обуви, и очках, – Ворон, неожиданно, – для охранника задал вопрос.
– Почему, Фёдор?
– Что? Почему? – сразу – же и то – же громко переспросил тут – же напрягшийся охранник в то – же время резко засовывая свою левую руку в левый карман своей верхней, синей формы.
– Почему ты убил, Палыча, – Фёдор?
После второго заданного и то – же громкого вопроса, – осторожный, внимательный и снова серьёзный, Ворон, – остановился на десятой от низа белокаменной, широкой ступеньке, – и стал выжидать.
Не отвечая на вопрос, улыбающийся, Фёдор, – вдруг, – резко вынул свою левую руку из кармана своей синей, лёгкой куртки, – и тут – же снизу, метнул в очень желанную, замеревшую, (цель), – своё, смертельное, оружие.
Острый, стальной, тускло – сверкающий, короткий, кинжал, – рассекая, чистый, воздух с ярко – жёлтыми искринками, (что видел, Ворон, – и всегда радовался, – им когда видел, – их и так – же когда спускался в тоннель), – вонзился бы точно в сердце если бы, Ворон, – знающий точно, как внезапно и метко метает ножи, Фёдор, – не принял бы верное, мгновенное, решение за две секунды до того, как убийца, вытащил руку из кармана и метнул в него свой острый кинжал.
В следующую секунду в недолгом полёте над белокаменной, лестницей, Ворон, – мгновенно, правой рукой, вынул из кожаной, коричневой, кобуры под левой рукой, свой блестящий, (отполированный), пистолет, – и мигом нажал два раза, своим, указательным, пальцем на стальной курок, – в тоже время, успевая, отклонить свою голову от острого, – и на конце полотна.
Кинжал с темно – серой ручкой всё же задел над правым ухом, – остриём и до крови, голову, (летящего), – Ворона, затем, (встретив), – тринадцатую, белокаменную ступень, – кинжал отскочил от твёрдой преграды, – и (бесполезно), упал на двенадцатую, белокаменную ступень.
Выстрелы с надёжного пистолета были куда точнее..
Прижимая свою левую в крови, – кисть к своей (простреленной) груди и ёрзая от жуткой боли по белокаменному полу своими ногами в чёрных ботинках, – лежащий на спине без упавших с глаз на белокаменный пол, – очков, – Фёдор, злобно захрипел.
– Будь ты проклят Ворон.. Убийца отца двоих детей.
Сгруппировавшийся на полу ещё лежащий, Ворон, – не переставая направлять оружие на дёргающегося на полу, – быстро поднялся и приблизился к «ещё живому предателю».
– Я в первую очередь судья, – ты наверно забыл, Фёдор. Я! – Судья – ликвидатор! И я имею право приговаривать и сразу – же ликвидировать, убийц, – тебе подобных. И ты знал, что эта участь ждёт и тебя если