– Домой, капитан, Домой.
– Издалека?
– Вы даже представить не можете насколько издалека, – многозначительно ответил Ямпольский.
Поезд тронулся и стал медленно набирать ход. Янис оторвал взгляд от мелькающий строений и, расстегнув гимнастерку, откинулся к стене.
– Не доводилось раньше в Киеве бывать? – спросил Ямпольский.
– Нет. У меня в батальоне двое было c Киева. Много о нем рассказывали. Я на Крещатик хотел сходить, но времени не хватило. Хоть и разрушено много, но видно, что красивый город.
Ямпольский промолчал, надеясь, что новый знакомый продолжит разговор. Так и произошло. Чуть помедлив, Янис заговорил снова.
– У нас в батальоне откуда только солдат не было. Со всей страны. И с Сибири, и с Кавказа, и с Севера много было. Много ребят хороших. И погибло много.
Пульпе замолчал. Глаза блеснули слезливым блеском.
– А я всю войну на Севере. В самой глуши. Работал. Лес для фронта заготовляли. А на войне не довелось, – стараясь отвлечь капитана от воспоминаний, произнес Ямпольский.
– Вы на Севере где трудились? – наконец, совладав с чувствами, спросил Пульпе.
– В Архангельской области. Слышали о такой?
– В Архангельской? У меня там брат живет. В деревне. И невеста с матерью там в эвакуации была.
– Не женат, получается?
– Нет, но недолго осталось, – протянул Янис.
– А что так грустно? Или не по своей воле?
– По своей. А вместо этого в командировку еду. Ай, да ладно! – вздохнул Пульпе.
– Образуется все. А брату вашему повезло. Там много деревень. Люди в них не богато живут, но хорошие по большей части. Здесь, – он развел руками. – Здесь не такие.
– Да, там мужики что надо! – согласился Янис.
– Хотя и малограмотные, но от природы наделенные особым жизненным разумением. Надежные и, как бы вам не показалось странным, свободные и независимые, – произнес Ямпольский с определенной долей грусти и зависти.
– Почему? Люди везде свободу любят и ценят, – Янис недоуменно взглянул на Ямпольского.
– Вы…
– Янис.
– Вы, Янис, не можете не согласиться со мной, что по здешним краям, – Ямпольский машинально обвел вокруг себя рукой. – Да и по многим российским, вражеские сапоги ходили не раз. Не раз под врагом народ оказывался. В отличие от тамошних, северных. От того, там всякое насилие и преклонение не приемлют в большей мере. Нет в тех людях страха. И за свою свободу и достоинство готовы многим жертвовать.
Ямпольский мог бы еще долго говорить о людях, с которыми свела его судьба в последние годы. Вспоминая их, он уже стал сомневаться в правильности своего поступка. И в определенной мере даже осуждал себя за то, как он с ними расстался.
– Да, Митька, пожалуй, такой, – задумчиво проговорил Пульпе.
– Что?
– Брат мой такой, говорю. Он по званию