И поёшь, и раскрываешь чистую душу,
Разбиваешь преграды и темницы рушишь.
Пустоту содержанием наполняешь и смыслом.
Там, где ещё не зажглось, – даришь искру.
Мгновение – и очищающее пламя:
Огонь, сжигающий недоверие между нами…
И любовью греешь, и ободряешь сердца.
И зарождаешь жизнь новую в продолжение
Цикла земного и природы движения.
И всё по кругу, и снова,
и без конца…
Но ведь это и есть
вечность и воля творца.
И не надо искать лучшего определения
Тому, как природа с чудом повенчана.
А итог? А итог – это она, Женщина!
«В парке липа цвела и гудели разбуженно пчёлы…»
В парке липа цвела и гудели разбуженно пчёлы,
Мы ходили по кругу, и кругом пошла голова.
Ну а в небо врезались стволы (в два обхвата костёлы),
И мы жили, мечтали и пели друг другу слова.
И дышали, и слушали птиц, и звучали свирели,
В голубом океане дымами текли облака.
Даже если могли, даже если мечтали, хотели —
Не получится высказать то, что не знаем пока…
То, что в книгах, – одно, то, что в Библии, требует веры.
Невозможно постичь, что в душе, а в умах не готовы…
Так и жизнь человека – рассказы, ошибки, примеры…
А ведь лучше мечты – нам поверить во слово Христово!
Ромашки, лютики…
Я затемно проснусь и выйду в поле,
И по росе нарву тебе букет
Цветов, которых не найдёшь в неволе:
Их нет на клумбах, в магазинах нет.
Ромашки, лютики, гвоздики, васильки…
В них столько искренности, нежности и неги…
Они со мной везде – где был и не был,
И простотой своей понятны, и близки.
В них шёпот, крик, надежда и любовь,
Неброскости пленительная жалость,
Они зовут и манят за собой,
В них всё в гармонии – едино и смешалось.
Я положу букетик на кровать,
У изголовья, где парит Морфей.
Скажу: «Любимая, проснись, пора вставать!»
Губами прикоснусь к щеке твоей…
«Я часто пишу во сне…»
Я часто пишу во сне,
Когда тишина и нега —
Я под покрывалом неба,
Ничто не мешает мне…
Мелькают слова и рифмы,
Смеются и плачут нимфы,
Выстраиваются сюжеты,
Нет ручки и нет манжетов.
Вот строфы определились,
В едином потоке слились,
Ах, если б не просыпаться!
Внутри картины остаться…
И сон продолжает поступь,
А вместо поэмы россыпь
Несвязанных четверостиший,
Потом – и вовсе затишье…
И медленное растворенье,
И райское успокоенье…
А утро обнимет