Про клятых снов,
К тебе
Я главу
Свою подымаю.
И губы,
От ветра
Ссушённые, молят
О помощи
Ангелов горных!
Увидел я
Адское зрелище:
Зубы железные
Погрязли в
Багровом соку!
А они
Меня угостить
Всё хотели
Бифштексом из
Малых детей!
Не знаю,
Насколько реально
Мною увиденное,
Но защиту
Прошу тебя
Всё же
Мне дать!
Ты, наверное,
Боже бессмертный,
Брови свои
Удивлённо скруглил –
Почему так
Безбожник, почти
Атеист, стоит
Куликом завывает?
Мне страшно!
В годину
Кошмарных сомнений
Грешные люди
Всё чаще
Тебя вспоминают,
А вообще
На тебя
Ежегодно плюют.
И я
К таковым
Себя отношу.
Но город
На Волге,
Ити́льской[12] земли
Обширны гектары,
Пугают меня.
Я ощущаю
Сокрытое зло,
Мистический страх
Неизвестности… Отнюдь
Не по
Прихоти здесь
Я. Только
По долгу
Сыновьему прибыл.
Но угроза
В этих
Застенках под
Небом свинцовым
Меня беспокоит.
Дланью своей
Отгони нечестивых
Во имя
Отца, Сына
И Духа
Свята́го. Аминь!»
Помолился Доронин.
Вроде утихли
Бужённые нервами
Страхи, сомнения
В адекватности,
Попутно реальности.
Но всё
Просто так
Не исчезнет –
Осадок останется,
Какая-то взвесь
Неприятного, бурого,
Мёртвого цвета…
Забудь ржавчину!
Забудь трупы
На пире!
Есть только
Ты и
Город поволжский.
Ни больше,
Ни меньше.
Не множь
Сущностей стаи –
О́ккама бритву[13]
Из пиджака
Ты достань!
Лёва пошарил
В кармане,
Порезался – есть!
Жгучая сталь,
Острые зубы,
Слитые, словно
В одно.
Пальцы схватили,
На свет
Белый явили
Бритвы станок.
Трепещи, сновидение!
Тебе никогда
Не бывать!
Наивен герой…
Забываешь, однако,
Службу мето́ды:
Только когда
Уверенность есть
В положениях,
То можно
Лишнее сре́зать.
Чутка помахав,
Пошёл себе
Дальше наш
Милый Доронин.
Как странно
Не видеть
Людские