– Нет, я могу дать слово, что это не так, – отвечает Исидор. – Совсем наоборот. Я пытаюсь понять, почему он это сделал. Мне важно знать, почему он к вам приходил. Может, хотел получить доступ к воспоминаниям вашего друга?
– Совенка? А он-то какое к этому имеет отношение?
– Вот это я и пытаюсь выяснить. Прошу вас, это очень важно. Не только для меня, но и для всего Марса.
– Понимаю. – Марсель проводит рукой по выбритой голове. – Думаю, это возможно. Я не давал ему разрешения, но он действительно оставил мне эти проклятые Часы. Наставник говорил, что он каким-то образом умудрился спрятать что-то и в моих воспоминаниях. А с Совенком мы делились абсолютно всем, у него не было от меня секретов. Так что Поль Сернин мог добраться до воспоминаний Совенка через мой гевулот. Но что ему это давало, мне непонятно.
Исидор глубоко вздыхает.
– С вашего разрешения, я хотел бы на них взглянуть. Я имею в виду воспоминания. В особенности касающиеся той ночи, когда произошла Вспышка. Я хочу понять, зачем вернулся сюда человек, которого вы называете Полем Сернином, что он здесь искал. Существует какая-то связь, я чувствую ее, и она затрагивает гражданскую войну Соборности, Вспышку и то, что произошло с Землей. Если мы хотим, чтобы Марс выжил, мы должны в этом разобраться.
– Гм. – Марсель невесело усмехается. – И вы считаете, дело того стоит? Спасать мир, даже если он построен на обмане?
– Да, стоит, – отвечает Исидор. – Не все иллюзии несут зло. Иногда они просто необходимы. Меня научил этому мой отец – мой приемный отец.
Марсель долго смотрит на Исидора, потом поднимает бокал.
– Хорошо. Проходите и познакомьтесь с моим возлюбленным. Его зовут Совенок.
Совенок, окутанный лечебной пеной, сидит у окна и смотрит наружу. В комнате стоят свежие цветы, а ароматизированные свечи испускают слабый запах лаванды. Это определенно самое чистое помещение в доме. Из окна открывается вид на марсианскую пустыню. Город проходит через кратер Эллада и оставляет за собой длинные щупальца оранжевой пыли.
Из горла Совенка вырываются гулкие металлические звуки, словно кто-то щелкает ногтем по жестяной банке. Тело Достойного сохранило свою молодость, но у него лицо немощного старика, и челюсть немного отвисла. В глазах пустота. И гевулот вокруг него разорванный, как клочья тумана.
Марсель целует его в щеку.
– Как я понимаю, вам известно его состояние?
– Я получил некоторые сведения. Изменения в его мозгу, произошедшие в момент Вспышки, непонятны Воскресителям: в микроканальцах остался квантовый конденсат, наводящий на мысли о древних теориях сознания, но это искусственно вызванное явление. Его нельзя перевести в состояние Спокойствия, поскольку конденсат может разрушиться, и Воскресители не в силах предсказать, к чему это приведет.
– Он такой уже двадцать лет. – Марсель вздыхает. – Я живу надеждой. Квантовое состояние не может быть вечным. Возможно, он еще выкарабкается, а