Когда он замолчал, тишина навалилась на нас, смяла со всех сторон, сдавила так, что не вздохнуть. И король, и наследник смотрели на Гленна с горечью и отчаянием, не скрывая своих чувств, не пряча их за вежливыми улыбками.
Одна из свечей догорела и с шипением испустила тонкую струйку дыма.
Стук, с которым на стол опустилась чаша Рэндалла, расколол тишину на четыре части – для каждого из нас.
– После такой… прочувствованной речи, – Рэндалл едва заметно нахмурился, но продолжил растягивать губы в неестественной вежливой улыбке, – юной Джанет стоит непременно самой убедиться в правдивости твоих слов, брат мой. Я провожу.
Дождавшись молчаливого позволения отца, он поднялся и подал мне руку, и я покорилась, встала, спеша покинуть эту семейную встречу, отравленную приторным ароматом чар и отчаяния. В дверях оглянулась. Гленн все так же не отводил взгляда от чаши, улыбался своим мыслям, и пламя догорающих свечей золотило его волосы. Глубокие тени падали на лицо короля, старя его, превращая в выщербленное каменное изваяние.
Когда двери за нами захлопнулись, отрезав от гостиной и оставив в сухой тишине, Рэндалл устало прикрыл глаза, на одно мгновение из злоязыкого королевича превратившись в простого, слабого человека. Словно маска растворилась, забытая и ненужная.
Но есть маски, которые носили столь долго, что они вросли в кожу и кости и сами уже диктовали волю своему хозяину.
Когда Рэндалл поднял лицо, он снова был невозмутим, а в светлых глазах мелькала сталь, готовая напиться чужой крови.
– Во-первых, леди Джанет, – сухо произнес он, властным жестом отсылая молчаливую прислугу, – позвольте принести вам извинения. Как вы, надеюсь, поняли, я не ставил себе цель нанести оскорбление вам или вашей благородной семье.
Я покорно кивнула, принимая извинения. Но согласие мое его не интересовало – он даже не смотрел на меня, шел, указывая путь сквозь залы и коридоры, и слуги исчезали перед нами, покорные его воле.
– Вы вошли в нашу семью в темные для нее времена. Не вздрагивайте удивленно! Если отец сказал, что отныне мы одна семья, то слова его не фигура речи. Буду честен – только благодаря мрачным временам отец и вспомнил о родстве Аргейлов и Холландов. Если бы не капля общей крови, никакое золото, никакие яблоки – хоть из цельных рубинов и турмалинов – не открыли бы перед вами двери нашего дома. Поэтому, – он обернулся, несколько темных прядей упали на глаза, и тени от них старыми шрамами пересекли лоб, – помните об этой общей капле крови и ведите себя достойно, как и подобает младшей дочери королевского дома.
Он перевел дыхание и плотно сжал губы. Дерзкие слова покалывали кончик языка, и я не думала даже их сдерживать. Потерявшая год жизни на тропах дивных соседей, что могла я потерять еще?
Разве что саму жизнь.
– Гленн, похоже, о том, что достойно и подобает королевичу, забыл?
Рэндалл прищурился:
– Из