– Встать, энэ.
Ал подкрепил приказ легким пинком. Так дошло лучше, причем сразу до всех: четверо рабов вскочили как ужаленные.
– Помочь? – Яну было явно скучно и жарко, но повода развлечься не было, рабы опять испуганно замерли, глупо вытаращившись на стражей.
Ал только качнул головой: чего тут помогать, дикие слабые и трусливые, заставить слушаться несложно.
– Ты! Пошел туда!
Языка дикий не знал, но направление понял верно и, оглядываясь на остальных, поплелся в сторону стены.
– Мэтью… – старший дернулся, продолжая лопотать что-то непонятное на своем языке, но Ким молча шагнул вперед, и раб сник, отступая.
Питьевой фонтан еле булькал, выплевывая теплую воду в каменную чашу, за пару столетий та успела выгрызть в камне желоб, и теперь на дне чаши скапливалась едва пара горстей, остальное стекало вниз, к корням обвившей чашу повилики. Ал оглянулся, но кроме узколистной лианы в тюремном дворе ничего не росло и свернуть чашу было не из чего.
– Пей так. – Ал даже продемонстрировал как, зачерпнул ладонью воду, сунул дикому под нос и… быстро отдернул руку: дикий, похоже, из его ладони лакать собрался. Совсем тупой. Самому пить тоже хотелось, но он сильный, потерпит; наставник прав, сначала надо напоить слабых.
Дверь в сторожке опять скрипнула, выпуская на улицу двух эр-кхарцев с ошейниками и связанными за спиной руками. Эти напуганными не выглядели, скорее, просто уставшими, особенно тот, что вышел вторым: здоровый, с гипертрофированными мышцами и характерными тонкими нитками шрамов на руках – такие оставляют разлетающиеся острые каменные осколки. Первый был тощий и невзрачный, сходу его профессию определить не удалось, тоже, скорее всего, из какой-нибудь касты мастеров, для сархи венозный рисунок у него был слишком ярок, а для высокорожденного – слишком бледен.
Ал, убедившись, что серый больше не пьет, а тоже посматривает в сторону заключенных, подтолкнул его к коптеру, передавая Яну, и поманил рукой следующего.
Обратная загрузка в коптер заняла больше времени, чем выгрузка: заключенных посадили между старшими кшари, да еще и отгородили от рабов слетками, создав некий буфер на случай бессмысленного и самоубийственного, но все же возможного бунта. Ал теперь сидел на полу, поджав под себя ноги и упершись руками в колени – обычная поза отдыха, обманчиво-расслабленная, но, если что, на ногах он окажется быстрее, чем рабы успеют моргнуть.
Самые крупные месторождения кориума были на севере, за красной пустыней, но и в сельве иногда встречались. Рудник Тин-Хаэ был ближайшим к Хур-Сагу, старым и маленьким – поговаривали, что лет через десять жила иссякнет и его надо будет закрывать, – но пока вполне рабочим. Ал бывал там и раньше: пару раз отвозил рабов, но чаще их посылали забрать ящик отборного камня для жрецов Великой Окханы.
Коптер опять тряхнуло,