– Какого рожна, что за кипеш? – оглядела она с высока своё маленькое, но лихое воинство.
– Вороны над Эльбургом командор. – спрыгнув с козлов Лелианна подошла предводительницы каравана.
Это не было простым прозвищем, все знали, что некогда эта крепкая что кованый гвоздь женщина, до того, как пасть на самое дно присоединившись к скарабеям. Действительно высоко стояла на иерархической лестнице ордена черных сердец. Аккурат до той поры покуда их, как и множество других воинских братств не расформировали цепные церковные псы Карающая длань Илира. Углядев в действиях и уставах перечащие канонам церкви непотребства.
Командор медленно перевела взор на небезызвестный город и долго смотрела на воронов, круживших над ним.
Все замерли, обмирая сердцами. А не прикажет ли их бесстрашный предводитель глянуть, что заставило давно невиданных здесь птиц облюбовать проклятое место.
– Да хоть золотой дракон с сапфировыми яйцами! Наша цель доставить груз в ломаные хребты в оплот Церфердар, но прежде заглянуть ненароком в монастырь святого Кутберта. – под едва слышимый выдох облегчения изрекла Элисиф. – Да хоть объявись здесь сам пречистый Илир, пророк слова его и повели завернуть в Эльбург, обещая вечное блаженство, я все ровно не поведу туда людей.
Лица заискрились улыбками «Да у них есть цель, сулящая нехилые барыши, до которой ещё две недели ходу подсоби Илир не наткнуться на какое лихо. Неча отвлекаться на всяческие знамения будь они хорошие или грозные, тем паче ведущие в не к ночи будь упомянут «Эльбург»
– Командор! Командор! Сквозь толпу насилу пробился молодой парень почти ребёнок в относительно чистой рубашке и фартуке подмастерья. – Тебя маэстро кличет, вылезти норовит!
От этих слов Элисиф прищурила глаза и твёрдым шагом направилась вдоль повозок к самой большой, коптящей в середине каравана аж тремя трубами. Зайдя за дилижанс, командор поднялась в распахнутую дверь по трём спущенным ступеням и оказалась в настоящей алхимической лаборатории, вскружившей голову непередаваемым букетом запахов.
Её взору предстал здоровенный стол, заставленный великим множеством колбочек и пузырьков да склянок, там-же ворча жару горелки небольших мехов, на одном из тигелей, пыхтел обвитый медными трубками перегонный куб. Все стены, оббитые парусиной от лишней сырости, были обвешены полочками забитыми, кореньями, порошками, травами камнями, заспиртованными зверьками и органами тварей в большинстве своём добытых здесь же в снедаемых землях. А на вычурном кресле нервно ерзая, восседал по