Здравый смысл подсказывал ей, что и зубы латаса, и метательные ножи будут бесполезны против колдуна, но так ей было спокойнее.
Только чем ближе был Железный Замок, тем тревожнее становилось сиадаре. Всю дорогу она размышляла как себя вести с ним.
Божеством Челгаан быть не мог. Всем на Алданаане известно, что боги, породившие людей, имеют белый цвет кожи. Лишь презренные племена губуров, очень похожие на приматов, имели голубую кожу. Они жили очень далеко, на границах Северного Кряжа, там, где горы отделяли мир Величайшей Алданаанской равнины от дикой природы остального континента, где кроме динозавров практически не было других видов животных.
Алданаанцы презирали губуров за уродство и их примитивный, почти первобытный родовой строй. Возможно, либо мать, либо отец Челгаана имел соитие с кем-то из губуров, от того и цвет кожи у Челгаана такой неприятный. В пользу этой версии было и то, что губуры были низкорослыми, и колдун едва доставал макушкой до груди человеку среднего роста.
Великого Челгаана боялись до безумия за колдовство и умение проникать в чужие тайны. Но втайне последний нищий считал, что колдун – недостойный уважения урод-полукровка.
Тем временем Железный Замок становился все ближе, вырастая громадой белого, освещенного огнями металла. Он был очень непривычен взгляду, но в нем была какая-то удивительная, непонятная гармоничность. И все же непонятное здание подавляло, заставляло чувствовать себя маленькой и беспомощной.
– Какие неведомые кузницы его выковали? – тихо прошептала Тулия.
– Меня больше интересует, есть ли у него ворота, – в тон ей ответила Хейлиин и, высунувшись из окна, громко сказала старому слуге:
– Мобор, найди дверь и доложи, что я прибыла.
Этого не понадобилось. Внезапно светом по стене замка очертилась трапеция, и ворота, которых еще несколько мгновений назад не было, сами собой поехали вверх. Изнутри хлынул свет.
– Добро пожаловать, сиятельная сиадара, – произнёс со стороны замка голос колдуна Челгаана.
Хейлиин вздрогнула. Откуда колдун узнал, что в этой невзрачной коляске приехала она? Разве ее кто-то из его слуг увидел, чтобы доложить? Зябко кутаясь в плащ, чувствуя холод и противную дрожь в коленях, она вышла из коляски.
Здесь, над городом, было ветрено и прохладно. Слуга, горничная и верный латас подошли к сиадаре, ожидая дальнейших указаний.
– Входи одна, – раздался голос Челгаана. – Твои провожатые должны остаться снаружи.
– Не хотите к нему, госпожа, – со знанием дела сказал старый слуга. Кто знает,