– Звучит как… теория, – Лайла поглядела на Шойсу, чей непоколебимый взор гулял между присутствующими. – Я обязательно задам этот вопрос Леонардо.
* * *
На кладбище, окружённом высоким каменным забором, стояла тишина. Изредка её нарушали мелодичные трели птиц. Прячась в кронах разлапистых вязов, сидя на мшистых надгробиях и увенчанных травой склепах, они словно баюкали мертвецов. Каждый день. Каждую ночь.
Пребывая в тени вековых деревьев, Флогги копал могилу. А заодно размышлял о смерти. Для него убийства были самовыражением. Искусством, сокрытым в серых буднях столицы. Чёрная лужа после дождя. Слизь в канализации. Лишний мешок костной муки на городском складе. Кто признает в них пепел заживо сожжённой жертвы, растворённый в щёлочи труп или братскую могилу в холщовой оболочке? Никто. Люди слишком слепы. Слишком заняты насущными делами, чтобы видеть, как их жизни незримо поглаживает длань смерти.
Однако Эрминию ждал иной удел. Двойное дно в свежей могиле. Широко известная в узких кругах северянка пополнит коллекцию трофеев, станет ещё одной безмолвной гостьей на старинном кладбище…
* * *
– Sonses, – задумчиво глядел на рисунок Шойсу.
– Солнце, – поправила его Лайла и обернулась на звук открывшейся двери.
– Ну, готовы? – вошёл в помещение Рэксволд. – Карета ждёт на углу.
– Карета? – поднял бровь Джон. – Я думал, мы пешком прогуляемся.
– Вот ещё. Сапоги новые пылить, – ассасин подошёл к столу и кинул взор через плечо иномирца. – Что ещё за детская мазня? – он покосился на лежавший рядом карандаш. – Н-да. Домик плоский и кривой. Солнце овальное. Калеки лучше рисуют.
Следопыт закашлялся в кулак, и Рэксволд заметил вампиршу, выразительное лицо которой не требовало слов.
– А… Это ты сделала… Тогда нормально… Нет, не в том смысле, что ты хуже него… Боги… – ладонь в чёрной перчатке шлёпнулась о лоб и стекла по щеке. – В общем… я на улице.
Лайла проводила чёрную спину немигающим взглядом, едва не оставив на ней прожжённую дыру. Затем глубоко вздохнула и спокойно произнесла:
– Это называется минимализм.
Джон не сдержался и захохотал, за что в него полетела сырая скомканная тряпка, забытая Аланом после протирании стола.
* * *
Рэксволд с Эрминией стояли на перекрёстке, подле лакированной тёмной кареты, запряжённой караковой лошадью. Чёрная сбруя с золотыми украшениями придавала экипажу элегантности. В эту картину не очень вписывался молодой кучер в бежевой рубахе и жилете, ловко щелкавший тыквенные семечки. За что был удостоен тяжёлым взглядом северянки. Встрепенувшись, будто огретый наковальней, паренёк стряхнул с брюк шелуху и занял руки вожжами.
– Я уж решил, вы передумали… – взирал на приближавшуюся пару ассасин.
– Признаться честно, было такое желание, – ужалила взором Лайла. – Но я сочла, что неправильно