Интеграция может происходить только тогда, когда народы равноправны. Тогда они действительно могут стать равными экономически и политически. Тогда могут появиться основания для объединения.
Наконец, есть народы – крымские татары, турки-месхетинцы, два миллиона немцев Поволжья, греки, – которые вообще не имеют ничего. Никакого подобия автономии и государственности. Сколько десятилетий можно держать эти народы в положении жертв? И лишь теперь, когда начался «исход» советских немцев в ФРГ, когда туркам-месхетинцам стало опасно жить в Узбекистане, когда в мирное время появилась проблема десятков и сотен тысяч беженцев в нашей стране, мы только-только начинаем подступать к решению этих проблем. Да и опять каких-либо серьёзных подходов, по крайней мере, на уровнях власти, не видно.
Когда мы говорим об уровнях иерархии, надо отметить, что у нас в стране существовал культ четырнадцати республик. Не пятнадцати, а именно четырнадцати союзных республик. Одной из дискриминируемых нашей бюрократической системой нацией является русская нация, а самой дискриминируемой из республик – Российская Федерация.
Я сравнивал положение Татарии с Литвой или Киргизией. Но сравните положение соседней с Татарией Ульяновской области с той же Эстонией. В Эстонии миллион человек, в Ульяновской области – 1 миллион 300 тысяч. А что имеют люди, проживающие там? Ульяновцы не имеют даже того, что имеем мы, казанцы. Мы в социальном отношении второсортны, области же России идут по третьей категории. Такое же положение у туляков, калужан, ярославцев, рязанцев. Все эти и другие области Российской Федерации, где сосредоточена основная масса русского народа, находятся на самой низкой ступени социального существования, наряду с национальными окраинами и национальными областями. Чего мы ждём? Что поднимется Россия?
Иерархическое пирамидальное строение нашего государства, я думаю, не удовлетворяет ни один из народов, в том числе и четырнадцать «привилегированных» народов, остальные – тем более.
Я вижу в нашем обществе ныне три реальные силы, которые претендуют на реальную власть в нашем государстве и обществе. Во-первых, это народ, потенциальная сила которого чрезвычайно велика, но и в то же время это, быть может, пока самая слабая из существующих сил. Интересы его представляют лишь некоторые депутаты нынешнего созыва, находящиеся в явном меньшинстве. Вторая крупная реальная сила – хорошо организованный бюрократический управленческий аппарат, который заигрывает с народом, но при этом строго блюдёт свои интересы. Эта сила монопольно владела нашей страной и нашими делами целый ряд десятилетий, подчинена международному капиталу, но в последнее время, похоже, происходит делёж власти или передача её ещё и в руки третьей силы. Последняя пока