Если удавалось достать, то из эластичного трикотажа Вера даже шила плавки. Дедушка, как всегда, ехидничал, что покупают отрезы для обрезов, на что папа гордо возражал, что к нему это не относится. Уже потом, через много лет, мой совершенно русский папа, став знатоком еврейской истории, решился на священный обряд, который обычно проводят на восьмой день после рождения мальчика. Много позже, после долгих колебаний и сомнений, на это решился и я, в дань памяти многотысячной истории моего народа. Лучше поздно, чем никогда. Впрочем, даже праотец Авраам, согласно Библии, совершил обрезание в возрасте девяноста девяти лет, поэтому я надеялся, что и мне зачтется. Крайнюю же плоть моего недоношенного и еле живого после тяжелых родов сына обрезали, как положено, на восьмой день, принеся в жертву часть, чтобы спасти целое. А когда спасли, то по еврейской традиции дали два имени: Миха – в честь еврейского дедушки Миши, и Иосиф – в честь абсолютно русского дедушки Осипа.
Глава четвертая. Как правильно делать искусственное дыхание, или Есть ли разница между Эросом и Купидоном?
Ехать отдыхать мои родители должны были со своими друзьями, Олей и Толей. Оля была вертлявая, немного косоглазая, причем косила в основном в сторону чужих мужей. Толя старательно не замечал или, по крайней мере, делал вид, что не замечает. Он был большой умница, интеллектуал с искрометным чувством юмора. Папе тоже было что сказать, поэтому их диалоги превращались в остроумную пикировку, на которую можно было легко продавать билеты и, возможно, даже окупить всю поездку.
Рядом с базой «Ленэнерго» было два пляжа: общий, слегка облагороженный парой облупленных скамеек и благоухающим неподалеку общественным туалетом, и дикий, известный только местной публике и туристам, возвращающимся ежесезонно, как перелетные птицы, на одно и то же насиженное, а точнее, належанное место.
На общем было шумно. Торговцы чурчхелой нанизывали ее на нитки, перекидывали через плечо, чтобы гроздья висели на их загорелых торсах, как патронташи. Женщины, все в черном, будто в вечном трауре, разносили вареную кукурузу, густо посыпанную солью, с капающим на песок растопленным сливочным маслом. На каменной набережной сидели джигиты, взглядами шлифуя шелушащиеся красные тела курортниц, смачно цокая языками вслед очередной даме с формами и без, отчего даже самые добродетельные матери семейств начинали активнее вращать сдобными бедрами и поправлять лопающийся на груди лифчик.
Дикий пляж был поменьше, расположен чуть в отдалении и интересен в первую очередь для любителей подводного плавания среди скал. Его-то родители и облюбовали: пусть каменистый, зато народу меньше и можно спокойно понырять и почитать, не отвлекаясь на местное население, раздающее дешевые