– Смерть тебе, ворса! Мы сдерём с тебя шкуру!
– Да куда уж вам, вакулям в охотников рядиться! – издевался силач. – Ползите домой икру метать!
Однако дела силача шли всё хуже. Он ловко отбивал камни своей дубиной, но нападавших было слишком много. Один из камней попал ему в плечо. Другой с силой двинул по затылку. Здоровяк чуть не упал, но продолжал сражаться.
Вдруг вода на середине реки забурлила. Булькающий круг направился к берегу. Постепенно из него показалась высокая остроконечная золотая шапка. Под ней – зелёные волосы, белый лоб. Уже знакомые выпученные глаза, плоский нос и жабий рот, плечи в золотой рубахе…
«Главный вакуль, – подумал медведь. – А эти пучеглазые – его дети. В жизни водяных не видел. А тут – целая куча. Ну и мерзкие же твари. К тому же характер у них волчий. Сроду доброго слова о них не слышал. А этот силач – стало быть, ворса. Леший. Чего там про меня мужики на капище кричали? Кажись, ворсой называли?»
Медведь озадаченно посмотрел на свою лапу, повертев ею перед мордой. «Не похож. Но, кто его знает… Надо бы помочь «родичу»… К тому же, говорят, ворсы за добро добром платят… Авось, поможет разобраться, что со мной стряслось…»
Речной вождь предстал на берегу во всём своём великолепии. Золотая шапка, золотая рубаха почти до колен. Штанов на вакуле не было. За вождём следовали два его сына. Те самые, что уже отведали дубины ворсы. В руке главный водяной держал жезл костяной. Поднял он жезл над головой и нараспев начал читать какое-то заклинание. Все замерли. Молодые вакули перестали кидать камни, а ворса как-то сник и даже опустил свою дубину. Вода в реке начала подниматься, образуя гигантскую волну. Вот-вот эта волна обрушится на берег и смоет несчастного ворсу…
– Хрен тебе, щучий потрох! – раздался над рекой хриплый рёв.
Громадный медведь (так, во всяком случае, показалось водяным) выскочил из кустов, в три прыжка покрыл расстояние в половину полёта копья, и, встав на дыбы, ударил когтистыми лапами в грудь папаши-вакуля. Тот отлетел почти на середину реки. Магический жезл упал на отмель и был раздавлен медвежьей лапой. Речное цунами исчезло, как морок. Стоявшие за спиной отца водяные быстро превратились в щук и нырнули в разные стороны. У тех, что были на берегу, началась паника. Половина сами попрыгали в воду, а остальных туда смела дубина ворсы.
– Слышь, ты, Волосатый! – заорал леший – Давай ходу к лесу! А то они щас очухаются – баб своих позовут. Совсем плохо станет!
Выяснять чем жёны водяных хуже их супругов медведь не желал. Он тут же припустил за ворсой. А за спиной в реке и впрямь творилось что-то невообразимое. Она бурлила, грохотала, била фонтанами. Сквозь эту какофонию спецэффектов прорезался истошный женский визг:
– Я тебе сколько говорила, не связывайся с ворсами! Ты же мне обещал! Ну, ничего, я сама с ним разберусь…
* * *
Ворса, а вслед за ним и медведь вломились через кустарник под спасительную сень леса. Они бежали ещё достаточно долго, пока не очутились возле огромной берёзы, в центре