Серёга пожимает плечами.
– Отец мне недавно такую теорию задвинул. Любовь, говорит, это пониженная критичность к объекту влюблённости.
– Это как?
– Ты, вроде как, не замечаешь её недостатков. А если и замечаешь, то начинаешь их оправдывать. Длится такое обычно 3-4 года. И нужно для притирки молодой пары в первое время супружеской жизни и чтобы сразу не разбежались с рождением первенца. А дальше уже, как говорят, стерпится – слюбится.
– То есть всё-таки без самовнушения не обходится?
– Наверное. А ты чего? Влюбиться в кого решил? Думаешь, так просто?
– А чего? Годы-то идут. А сама эта любовь, похоже, с неба не свалится. Надо ж что-то делать.
– Хм… Йожкин корень… Ну, ты, блин, экспериментатор… Только кандидатуру надо подбирать с небольшим количеством недостатков. А то ведь в тебе надо пониженный уровень критичности выработать. Не со всеми это получится. Вон Любка Николаенко, к примеру…
Юрка представил образ двоечницы и неряхи Любки Николаенко и сморщился:
– Не-е-е, ме-е-е-е, бе-е-е…
– Бе-е-е, – поддержал друга Серёга, мотая головой с брезгливой физиономией.
И оба заржали.
– Не, ну, я не такой экстремал, – заявил Юрка. – Я про Ленку Светину…
– О! Дитя Света, что сидит перед тобой? – удивился Серёга. – Девочка с золотыми волосами…А не глуповата она для тебя?
– Да ты чё?
– Всё. Молчу, молчу. Вижу, порог критического восприятия уже снижен. Что я могу для тебя сделать, друг мой? – патетически вопросил Гаврилов, и тут же ответил. – Мы с Ольгой Булановой собираемся в кино в субботу. Хочешь, она Ленку прихватит? Они, вроде как, корешатся время от времени…
– Серый! Ты настоящий друг! Слушай, а, может, махнём сейчас на великах в деревню к дяде Коле. Послушаем его сказку?
– А уроки?
– Ой, да чего там делать? Физра – не в счёт. Литературу после сегодняшнего сочинения не задали. Алгебру три номера да по истории один параграф. Полчаса делов. Завтра в школе сделаем. И давай, Ваньку тоже совратим…
* * *
Дома, глядя на себя в зеркало, Юрка думал, что он, конечно, не Ален Делон, но ведь точно симпатичнее Челентано. А девки на него почему-то не вешаются. Если так дальше пойдёт, можно ведь без жены и детей остаться. А это, значит, жизнь – зазря. И если гора не идёт к Магомеду, то пора Магомеду самому за горами побегать.
Тут где-то на фоне сознания кошачьим коготком по сердцу царапнуло одно прошлогоднее воспоминание. Дело ещё в конце 7 класса было. Валерка Воробьёва вдруг стала оказывать ему мелкие знаки внимания. По душе Лерка была девчонкой хорошей, но узкое лицо и слишком большой нос делали её похожей не на воробья, а скорее на грача. Впрочем, биологичка, вроде бы говорила, что грачи принадлежат к отряду воробьиных… Да не важно. Важно, что Юрка не хотел, чтобы у его детей был такой же клюв. И просто представить себя гуляющим под руку с этой птицей не мог. Поэтому Юрка Лерку от себя оттолкнул. Преднамеренно, грубо и однозначно. Воспользовался какой-то вознёй, затеянной одноклассниками. Лерка тогда попыталась втянуть