– Я в шоке! Ба, – кипятилась Наташка, – чего ты этой симулянтке потакаешь? У нее острый шлангит!
Я бы тоже злилась, окажись я на месте Наташки: ей придется полоть за себя и за меня.
– Это кто здесь симулянтка? Ты не путай своих двоечников с сестрой, – грозно предупредила бабуля, – нечего было таскаться под дождем всю ночь. Еще не известно, чем ваше бродяжничество закончится.
Я не подвела бабулю – температура у меня поднялась уже к вечеру.
Бабушка, охая и причитая, повязала мне горло шерстяным шарфом (шарф нестерпимо колол и кусал шею, мне хотелось его сорвать и засунуть куда-нибудь так, чтобы он больше никогда не попадался бабуле на глаза) и запретила три дня вставать с постели.
– Куда таскала тебя ночью эта оторва? – гадала бабуля, кутая меня в одеяло.
Бабушка – единственный человек, который знал, как укрощать Наташкин буйный темперамент и фантазии, и я уже раздумывала, не наябедничать ли ей на сестрицу, но тут дверь в комнату распахнулась, впуская Наташильду:
– Ну как ты? – заискивающе спросила она.
– А ну, говори, – проворчала бабуля, – куда таскала Нюсю ночью?
– Погуляли немного, а что?
– А то! Нюсю уморила – что я скажу родителям? Вертихвостка, даром, что училка. Когда ты только в ум войдешь? Когда кто-нибудь приберет тебя к рукам?
Наивная, бабуля все ждала, когда старшая внучка выйдет замуж.
– Ой, подумаешь, простыла! – скривилась Наташка, – нам болезни за грехи посылает Боженька – не ты ли мне это говорила?
Крыть было нечем, бабуля ретировалась, ворча под нос что-то из Святого Писания.
– Мне – за твои грехи? – слабо дернулась я.
– Создателю видней!
Ночь и следующий день я провела, как все грешники – плохо осознавая себя в зыбком и неясном мире.
Температура поднялась до тридцати девяти, голос пропал, и мне стало обидно.
– Ба! – готовая исповедаться, хрипло позвала я, но Наташка была начеку.
– Чего тебе?
– Пить.
– У тебя все есть.
– Хочу морса брусничного.
– Начинается, – процедила сквозь зубы Наташка, но отказать не посмела.
На следующий день я тем же манером стребовала с сестрицы желе из вишни, манную кашу с малиновым вареньем и запеченные с медом яблоки.
Наташка, сдвинув брови и стиснув зубы, ставила мне на постель столик с деликатесами и шипела:
– Шантажистка.
– Сама такая, – с аппетитом уплетая любимые блюда, сипела я, – бабушка говорит, старшая сестра должна быть примером, должна заботиться и защищать младшую. Защищать ты не умеешь, быть примером не можешь, так что давай, заботься.
– Вот ведь сестру Бог послал! Наказание, – валила с больной головы на здоровую Наташка, – чахоточная, какая-то.
– Завтра