– Ой-еей, – прошептал ошарашенный мужичок, вытаращив на меня глаза, – ёёё, – покачал он седой головой.
– А что вы в таком ужасе? Разве сами там не лечитесь? – спокойно спросила я.
– Так-то так, мы туда ходили как-то, но лучше б не шли, – хозяйка дома скинула свой тяжёлый длинный тулуп, стянула шерстяной платок и сполоснула руки в тазу, после чего подсела к нам во главе стола. – Давайте поедим, а потом поговорим.
Каша, приготовленная Красием, оказалась сытной и недурной на вкус, местный чай мне нравился всё больше, от него словно всё нутро согревалось и оттаивало.
Отложив ложку, бывшая телохранительница сиятельной особы размеренно заговорила, делая короткие паузы, чтобы я, наверное, впечатлилась и прониклась.
– Олц – это лечебница, как ты уже ведаешь, для бедных людей. Там ни за что платить не надо. Вот вроде всё звучит складно, да ладно, но… Старое здание, щели в полу и оконцах, ветер гуляет, как в открытом поле, грязь и крысы, плохие лекари, у которых из достоинств бумажка, что они прошли первую ступень целительского искусства. Дальше мозгов не хватило пройти. Все страждущие мёрзнут, и ещё сильнее хворают. Оттуда только ногами вперёд, но люд идёт, ибо более некуда податься, а умирать, сама знаешь, не готов никто.
Я молчала, переваривая услышанное. Не думаю, что там страшнее, чем в тех же поликлиниках, где сто лет в обед ремонту, хотя в последние годы многое поменялось в лучшую сторону, единственное, что врачей хороших сыскать стало сложнее, чем красивую клинику. А поумнее да поталантливее, уходили в частные кампании, где больше платили. Кушать хочется всем и всегда. Желательно ещё, чтобы и вкусно.
Старики притихли, внимательно следя за выражением моего лица.
– Градоправителю, получается, нет дела до этой лечебницы? – первое, что спросила я.
– Отчего же, он даёт деньгу, чтобы болящих кормили хорошо, оплату лекарям вовремя дают, и тебе будет положена кой-какая монетка, – ответил Красий, а Гарра продолжала хранить молчание, следя за мной внимательно своими светло-карими умными глазами.
– Я могу пока пожить у вас? А как заработаю, выплачу и за постой, и за продукты, – поинтересовалась я, поскольку никогда не позволяла себе быть нахлебницей.
– Живи, девочка, сколько хочешь, – махнула рукой моя спасительница. – Денег не надобно, хватит нам всем, вона, меньше птахи снедаешь, – ткнула она в мою пустую миску.
Я тихо фыркнула, а после и вовсе, рассмеялась, старики подхватили и мы несколько минут просто хохотали в голос. Напряжение последних суток сказывалось и требовало выхода.
– В общем так, дорогие мои, – вытирая слёзы, выступившие в уголках глаз, заговорила я, – я не боюсь вашей олц, завтра с утра, отведите меня туда, разберёмся, – решительно объявила я. Пора было брать себя и свою жизнь в руки. У меня есть цель, а чтобы её добиться, прятаться