Феликс не смог вовлечь Юлию в любимый им вихрь светской жизни. Иногда сподвигал разве что на кофейню или поход в театр. В основном рядышком в читальном зале сидели. Она делала вид, что вся в своих книгах, но украдкой поглядывала. А он откровенно глаз не сводил.
Любая бы современная пара дождалась максимум третьего дринка – и в койку, благо оба семьями не обременены. Но Юлия честно призналась Наде:
– Ты не думай, я не настолько несовременная, чтобы только в брачную ночь… Но мне очень страшно… что потом просто все кончится.
Митрофанова тоже опасалась: вертопрах (как называла его начальница) получит свое и бросит бедняжку.
Явно же: и молодые балеринки, и зрелые гранд-дамы в очереди к нему стоят. А покорить неприступную Юлю – что-то новое. Челлендж.
Добавит в коллекцию и убежит новых приключений искать? Или все-таки тут любовь?
Когда Юлия наконец уступила, Митрофанова поняла сразу. По довольной, сытой улыбке балеруна. По ее теперь постоянно взволнованному лицу. Юля потеряла единственный, как она считала, рычаг влияния и теперь боялась. Откровенно боялась.
Как можно изучать психологию и настолько не уметь строить собственную личную жизнь?
– Цену себе набивай. С другими кокетничай. Держи его в тонусе! – советовала Митрофанова.
Но влюбленная только глазами хлопала:
– Мне никто, кроме него, не нужен. А притворяться я не могу.
Поначалу идиллия длилась. Феликс давно закончил свои научные изыскания, но в историко-архивную библиотеку продолжал наведываться. Иногда просто Юлию у входа встречал, но часто поднимался в зал. Садился рядом. Вроде как просматривал театральные журналы, а сам то и дело поглядывал на мисс Совершенство.
Но последние несколько дней блестящий повеса в окрестностях историко-архивной не появлялся. А сегодня несчастная в одной легкой кофте на подоконнике. Рыдает. И явно готова спрыгнуть в промозглую осеннюю черноту.
– Юлька, – тихо велела Надя. – А ну быстро обратно!
Та и не подумала. Даже головы не повернула.
Блин. Подоконник скользкий.
А когда Митрофанова подошла поближе, хрипло каркнула:
– Отойди, я сказала!
Надя психологию не учила, но и без того понятно: потенциальная самоубийца. Надо, наверно, сказать, что все будет хорошо?
Но вместо правильных слов ляпнула:
– Если грохнешься, меня уволят.
А Юлька проклятая даже руками за подоконник не держится.
Надя повысила голос:
– Свински себя ведешь. Зачем других-то подставлять? Хочешь сдохнуть – иди домой, там и прыгай!
Красавица обернула к ней зареванное лицо. Простонала:
– На-адя! Феликс меня бросил!
– Так и сказал, что уходит?
– Нет! Просто исчез – и все!
– Так, может, что-то случилось с ним?
– Говорю тебе, бросил! Я знаю, я его видела! С другой!
– Где?
– В Главном