Как и сказала Грета, в этот день меня никто не тревожил, а еду приносили еще несколько раз. То же самое повторилось и на следующий день, чему я сильно удивился, а навестившая меня гномка лишь пожала плечами. Ну и ладно, мне же лучше.
Однако, когда на третий и четвертый день меня все еще продолжали плотно кормить, а хозяйка так и не спешила одарить своим вниманием, я занервничал.
– Грета, хозяева куда-то уехали? – спросил, когда она в очередной раз принесла ужин и ни словом не обмолвилась о хозяйской спальне.
– Ешь и радуйся, что тебе дали время восстановиться. – Она сразу поняла, к чему был этот вопрос, а я не стал больше выпытывать информацию.
И правда, чего это я? Радоваться надо, что целехоньким хожу. Увы, так продолжалось недолго. В ночь недельного наказания хозяйка не забыла обо мне, приказав явиться полностью обнаженным.
Я храбрился, как мог. Зная любовь эльфийки к пыткам, приготовился к худшему исходу, надеясь, что после этого она снова подарит мне пару дней отдыха. Однако, только оказавшись в комнате, стоя на коленях перед хозяйкой и ее дочерью, понял, что шансы выжить сегодня стремятся к нулю.
– Бериэль, ты разочаровал меня, – с ходу выдала хозяйка, – для чего я купила тебя, бесполезная игрушка? Отвечай!
Ее крик слился со звуком смачной пощечины. Голова дернулась от сильного удара под тихое хихиканье Илиниэль.
– Для удовольствия, госпожа, – ответил осипшим голосом.
– А что приносит мне удовольствие, Бериэль? – Еще один удар последовал с другой стороны.
– Моя… боль, госпожа. – Всего на секунду замялся, боясь рассердить ее своим ответом еще больше.
– Боль? Не просто боль! Мне нравится, когда ты лежишь на этом полу в луже собственной крови и истошно вопишь от каждого моего прикосновения.
Хозяйка брезгливо подцепила мой подбородок двумя пальцами, вынуждая смотреть в ее разъяренные глаза.
– Так ответь мне, Бериэль, почему всю неделю я ждала, пока ты приползешь ко мне, умоляя о боли, но так и не дождалась?
Мне нечего было ответить, я просто не ожидал такого поворота событий. В эту минуту понял, что каким бы идеальным и послушным рабом ни был, она все равно найдет повод истязать меня до полусмерти.
Первое недельное наказание я запомню до конца своих дней. Сначала Илиниэль была лишь наблюдательницей, восторженно взирая на все действия матери. Она смотрела на нее так, как моя матушка смотрит на статую Ллос. С восторгом, обожанием и почитанием, так смотрят на богинь, по меньшей мере. Но могу с уверенностью сказать, что эта ученица уже давно превзошла своего учителя. Если хозяйка измывалась, используя лишь силу и игрушки, то ее дочь применяла еще и смекалку. Она точно определяла каждую болевую точку, всаживая в них толстые иглы и наблюдая за моей перекошенной гримасой. Даже уши