Марат то ли рассуждал, то ли вопрошал сам у себя, пытаясь понять, зачем же всё-таки полезли в этот чёртов аэропорт. Он был уже в плену своих мыслей, еще не выстроившихся в систему, но близко бродивших вокруг. Нужен был импульс, толчок, что-то весомое, железобетонное, хотя, по большому счёту, самым веским аргументом для себя был он сам. Сам и никто иной! Ле та сэ муа – государство – это я! Вроде бы сказал Людовик ХVI, а будто бы Марат, причём сегодня, вечером, минуту назад.
Чиж по инерции упрямился, ссылаясь на договор Ходаковского[5] с кировоградцами[6], обещавшими не стрелять, когда ополченцы будут занимать новый терминал. Но, судя по тону, и сам слабо верил в это. Вообще-то он обычно изъяснялся иначе, всегда отделял слова, словно рубил фразу топором – резко, из-за плеча, хлёстко, и именно эта манера излагать мысль делала её аргументом, нет, не аргументом, а фактом. Но на этот раз он слабо верил в то, что произносил. Или не верил совсем.
Марат повернулся ко мне, взглядом спрашивая, что я думаю. А что тут думать? У меня давно сложились все пазлы. Пока Чиж говорил, я рисовал кружки, квадраты и прямоугольники, соединяя их линиями, вычерчивая в схему, понятную только мне.
– В старые очень понятные времена с гарантированным счастьем мой приятель, замечательный опер из Горловки Вася Синица говаривал, что Донбасс – это криминальная помойка Союза. Союза давно нет, а помойка осталась.
Марат ломанул брови домиком, чувствуя какой-то подвох.
– Если у хохлов сознание хуторское, то у донецких – помоечное, – глубокомысленно изрёк я с видом знатока психологии.
Чиж ухмыльнулся, внутренне соглашаясь. Всё-таки опер Синица мог формулировать мысли ёмко и чётко.
Меня воодушевило его согласие, и я подытожил, что и так было очевидным. Стратегически и даже тактически занимать «стекляшку»[7] – глупость несусветная. Это увидел бы даже сержант Советской армии, но целый полковник Ходаковский повёл воинство на штурм. Политически результат – полный провал. С коммерческой стороны – высший пилотаж.
Марат терпеть не мог, когда кто-то пытался мудрствовать, напуская тумана, и начинал злиться.
Я улыбнулся только уголками губ: достал-таки учёного конспиролога. Вот оно, плебейство, рвануло-таки наружу, в кайф поизгаляться над профессором.
– Слушай сюда, болезный. Во-первых, наших добровольцев сначала засвечивают на параде у Донецкой обладминистрации. Помнишь кадры по «ящику»: КамАЗы и «Уралы» с синими бортами, мужики в разгрузках и камуфляже с автоматами? Случайно? Не думаю. Кому выгодно? Ни сегодня, ни завтра, а может быть, никогда мы не узнаем всей правды случившегося, и будут историки придумывать и обосновывать самые фантастические версии в угоду