Лиля равнодушно встала. Разместилась перед зеркалом. Даже сама испугалась своего отражения.
Настасья прикладывала к глазам дочери листы подорожника, смоченные в каком-то ароматном масле, потом вытирала и прикладывала другие.
Мешки под глазами Лили очень быстро исчезли.
Пока мать колдовала над дочерью, у Лили созрел план.
Она уже не боялась гнева отца. Была готова отправиться в монастырь, лишь бы не преклониться перед ним, не пойти у него на поводу.
О своём плане она, конечно, матери не сказала.
Теперь нужно было решить вопрос с Яриной.
– Где Ярина? – спросила Лиля.
– У себя. Где же ей ещё быть? Собирает свои безразмерные вещи, – брезгливо ответила мать.
Лиле опять стало не по себе.
– Вещи, маменька, душу не красят.
– Ты ещё очень молода, чтобы так говорить. Сначала окунись в жизнь с головой, а потом я послушаю, что ты скажешь. И забудь эти слова. Не вздумай даже при отце их произносить!
Лиля ухмыльнулась, но спорить с матерью не стала.
Настасья помогла ей надеть платье и поспешила встречать гостей.
Девушка приоткрыла дверь комнаты. Внизу была какая-то суета: то ли оттого, что утро и все проснулись, то ли оттого, что ждали дорогих гостей.
Время уже близилось к полудню, а сердце девушки билось всё тревожнее.
Окна её комнаты выходили в сад. Лилия смотрела, как садовник чуть ли не облизывает листья роз. Он вытирал каждый листочек от тли. Отец для этого нанял несколько человек. Иван Григорьевич терпеть не мог насекомых, поэтому в его саду было много работников, которые отвечали только за изгнание насекомых.
Лиля ещё раз в голове проиграла свой план и присела в ожидании сватов.
Из окна стал доноситься шум, громкие разговоры, смех. Лиля выглянула. Все садовники мигом скрылись.
По садовой дорожке важно шагал отец. Его гости не отставали. Все шли по дальней тропе, и Лиля не могла разглядеть лиц.
Всё надеялась, что они пройдут по тропинке под её окном. Но отец повёл гостей в другую сторону. Лиля хотела было выйти из комнаты, но дверь неожиданно оказалась закрытой снаружи.
Ещё никогда Лиля не чувствовала себя такой беспомощной. Сидеть за запертой дверью ей приходилось впервые. Она даже не заметила, кто и когда успел это сделать.
– Наверное, отец и вправду очень зол на меня, – произнесла она вслух. – Ну, ничего. У меня было чему у него поучиться.
Лиля ухмыльнулась.
Ходить в тесном платье с самого утра надоело. Корсет сильно утягивал её, и от этого глаза становились ещё больше.
Так казалось не только Лиле. Она и её подруга Катя давно это заметили и частенько смеялись перед зеркалом, затягивая друг другу корсеты.
Наконец-то на лестнице послышались шаги.
В комнату вошла мать. Она была очень взволнована.
– Устала, девочка моя? – проворковала она весело и подошла к окну. –