Заметим, прервав цитирование Порошина, что в данном случае явно проявляются гены матери, ведь Екатерина Великая, как известно, была к тому же весьма талантливым литератором. Сколько пьес вышло из-под её пера, причём, драматургию она поставила на службу государственную.
Не случайно государыня говорила: «Я имею честь быть русской, Я этим горжусь, Я буду защищать Мою Родину и языком, и пером, и мечом – пока у Меня хватит жизни…»
Защищая пером, она выпустила и записки по истории для своих внуков, воспитывая их, и две замечательные сказки – «Сказку о царевиче Хлоре» и «Сказку о царевиче Февее», которые вполне можно назвать нравоучительными, и немало острых пьес и комедий. Именно ей принадлежат удивительные строки о писательском труде. Наверное, всем известно выражение, что литературная работа начинается тогда, когда «рука тянется к перу, а перо к бумаге». Каждый литератор помнит такие моменты в своей жизни. Но это выжимка из более значительного изречения государыни. В письме к своему постоянному корреспонденту в Европе барону Гримму она писала: «Я не могу видеть чистого пера без того, чтобы не пришла мне охота обмакнуть оного в чернила; буде же ещё к тому лежит на столе бумага, то, конечно, рука моя очутится с пером на этой бумаге. …Великое благополучие! Открывается поле для меня и моих товарищей, зараженных болячкою бумагу марать пером, обмокнутым в чернила. Начав же, не знаю я никогда, что напишу, а как рукою поведу я по бумаге, то мысль сматывается, как нитка с клубка; но как пряжа не всегда ровна, то попадается и потолще, и потонее, а иногда и узелок, или что-нибудь и совсем не принадлежащее к пряже, нитке и к клубку, но совсем постороннее и к другим вещам следующее».
«Ранняя любовь» цесаревича
Я не случайно взял в кавычки «ранняя любовь». Такое определение детским чувствам, именно самым ранним, когда ещё не может возникнуть то, что мы привыкли называть первой любовью, дал Александр Сергеевич Пушкин. Разумеется, значительно позже дал, в начале XIX века, тем не менее мы можем вполне отнести его определение к тем чувствам, которые озарили сердце цесаревича в отрочестве.
Учёба отроку Павлу давалась легко. Работали тут не только гены матери, но и гены деда, Ивана Ивановича Бецкого, величайшего деятеля Просвещения российского, автора многих книг, написанных вполне литературным, ярким и доходчивым языком. Это и «Собрание учреждений и предписаний, касательно воспитания, в России, обоего пола благородного и мещанского юношества», и «Рассуждения, служащие руководством к новому установлению Шляхетного кадетского корпуса», и «Устав воспитания двух сот благородных девиц», и многие другие, на первый взгляд чисто теоретические, но отличающиеся литературным языком, опережающим по своей стилистики уровень того времени.
Да и воспитатель и учитель цесаревича Семён Порошин демонстрировал высокий по тому времени стиль, повествуя об особенностях характера своего подопечного, характера, в основе которого, конечно, много от трудолюбивой и, безусловно,