Я покосился на Дорин, рассчитывая на ее поддержку, но она молчала. Меня накрыло окончательно.
– То есть мне надо прирезать кого-нибудь и провести остаток дней в тюряге… так, что ли, Кенни?
Он стукнул обоими кулаками по столу.
– Знаешь, что самое главное? Меня уважают. А тебя – нет.
Не успел я осознать, что происходит, как он отшвырнул стул, а меня вздернуло в воздух и прижало к стене ручищей размером с корабельный якорь. На щеках у Кеннета заиграли красные пятна.
– Еще раз посмотришь свысока – и тебе, черт возьми, крышка! – рявкнул он, обдавая меня фонтаном хлебных и картофельных крошек изо рта.
– Кенни, не надо! – наконец отмерла Дорин. Она подбежала и схватила его за руку. Кеннет развернулся и огрел ее тыльной стороной ладони по щеке. Дорин упала, растянувшись на голых досках пола.
– Не трогай ее, ублюдок! – заорал я, но он саданул меня в живот и крепче стиснул лапищу на горле, не давая глотнуть воздуха.
– Хватит, ты его убьешь! – взмолилась Дорин, размазывая струйку крови по белому, как у призрака, лицу.
– Надо же хоть раз преподать ему урок, – рыкнул тот, занося руку, чтобы снова меня ударить.
– Не смей бить родного сына! – закричала мать.
Кеннет замешкался на секунду и разжал пальцы, роняя меня на пол.
– Говорил я тебе, избавься от него!
Он плюнул и выскочил из комнаты. Входная дверь хлопнула. Я с силой втянул в себя воздух. Время словно застыло.
– Почему ты так сказала? – просипел я, ничего не понимая.
– Прости… – захныкала мать.
– Он ведь мне не отец. Мой отец – Артур.
– Он тоже. Я хотела, чтобы вы познакомились.
Дорин принялась что-то объяснять, но я не слушал.
Правда выплыла наружу.
Я больше не мог здесь оставаться. Взял чемодан, еще нераспакованный, и вышел из дома. Дорин побежала вслед за мной, умоляя вернуться и искренне веря, что мы с Кеннетом сумеем преодолеть наши разногласия. Как всегда, она себя обманывала.
Артур сразу понял, что случилась беда, когда я в тот день позвонил из телефонной будки на вокзале Нортхэмптона и попросил меня забрать. Он не спрашивал, что случилось, а я не стал ничего объяснять. Думаю, он все знал – просто втайне радовался, что я вернулся.
Я никому не рассказывал правду о своем происхождении. Запер ее в самом дальнем уголке сознания, вспомнив лишь несколько месяцев спустя, когда накануне моего четырнадцатилетия Дорин объявилась снова. Три одинокие души встретились на нашем пороге, и мы с Артуром поняли, что устали играть в ее игры.
Я убежал к себе в комнату, не желая разговаривать с матерью, и сел на пол, прижавшись спиной к двери. Артур внизу отказывался ее принять. Дорин умоляла, чуть ли не ползала на коленях. Он впервые в жизни не уступил. В конце концов входная дверь хлопнула, и Артур, тихо плача, ушел на кухню.
В тот день, позднее, когда я вышел из дома, Дорин поджидала меня в глубине двора и сунула мне в руки зеленую коробочку.
– Это