В этой части дома холодно, я дрожу на другом конце комнаты, лежа на своей кровати. Я моргаю в темноте, слушая дыхание Конора, пока он снова притворяется, что спит. Потолок усеян звездной галактикой. Это флуоресцентные стикеры, им почти столько лет, сколько мне. Думаю, они будут светиться еще долго, когда меня не станет, совсем как звезды в небе, и иногда кажется, что никто в семье не заметил бы моего исчезновения. Иногда я думаю, они жалеют о моем рождении. Я закрываю глаза, по щеке стекает единственная слеза, капая на подушку.
Через какое-то время я слышу шум внизу. Я никогда не спала крепко, я даже не уверена, спала ли только что. Знаете этот кошмар, когда людям снится, что они падают? Мне он видится все время. Взглянув на часы в комнате, я вижу, что уже почти полночь. Как только стрелка доходит ровно до двенадцати, до меня доносится ужасный вопль.
Девять
Крики прекращаются.
– Ты это слышал? – шепчу я, но Конора нет в комнате.
Я поспешно выбегаю из комнаты, спускаюсь вниз, пересекаю коридор и оказываюсь на кухне. Моя племянница стоит посреди комнаты в розовой пижаме, из-за которой выглядит младше своих лет. Трикси плачет. Опустив взгляд, я понимаю причину.
Бабушка лежит на полу в белой хлопковой ночнушке. Ее глаза закрыты, кожа посерела, на голове виднеется большая рана и лужа крови под ней. Поппинс лежит возле нее и ни одна из них не двигается. Стул перевернулся, словно она стояла на нем и упала. И я вижу кровь на духовке, где она, вероятно, ударилась головой. Все в комнате замирает и затихает, секунды тянутся словно минуты. Даже море с дождем внезапно притихли, когда я оглядываю сцену, будто мой мир поставили на паузу. Звук рыданий Трикси снова проигрывается у меня в ушах. По ее щекам катятся слезы, и я бросаюсь к ней.
– Тихо, тихо, все хорошо. Просто расскажи, что случилось, – говорю я Трикси, опускаясь на пол рядом с бабушкой, стараясь не прикасаться к ней и не ухудшить ситуацию. – Бабуля, ты меня слышишь?
Она не двигается, но Поппинс поднимает на меня грустные глаза и начинает скулить.
– С ней все будет хорошо, девочка. Нам просто нужно сохранять спокойствие…
– Какого черта здесь происходит? Почему ты не в кровати и к чему эти вопли? – спрашивает Лили, врываясь в промозглую кухню в одной розовой шелковой ночнушке. Ее дочь подбегает к ней. Большинство подростков это дети, притворяющиеся взрослыми, но моя племянница еще во многом ребенок.
– О, Боже, – говорит Лили, видя тело бабушки. – Она…?
– Не знаю, – шепчу я.
– Что случилось? – спрашивает Роуз, появляясь из ниоткуда полностью одетой, будто спала в одежде. – Отойдите, дайте я посмотрю.
– Зачем? – спрашивает Лили. – Ты не врач. – Лили подходит на шаг ближе к бабушке, и Поппинс начинает рычать.