Благодаря вмешательству Луначарского, и самого Ф. А. Гетье Александр Александрович был освобожден. А. А. Гетье получил возможность занимался проектированием насосов, паровых машин, разрабатывал оригинальные конструкции, превосходившие зарубежные аналоги. Но перед этим Феликс Дзержинский, имевший обыкновение лично допрашивать тех, о ком просили кто-либо из высокопоставленных большевиков, имел встречу с преподавателем Московского Высшего технического училища. О чем договорились, неизвестно. Но вскоре в списке пациентов главного доктора появился еще один высокопоставленный революционер.
Вся тяжесть сложившихся обстоятельств обрушила на коллектив Солдатенковской больницы груз тяжелейших страданий и испытаний. Погода также взбунтовалась. Зима 1917-1918 гг. выдалась крайне снежной. Больница утопала в снегу, который убирать было некому. Рабочих рук не хватало. «А что делать в поле за воротами больницы трудно теперь себе представить» – делился воспоминаниями двумя десятилетиями спустя Ф. А. Гетье со своими коллегами (См.: Выписки из доклада: рукопись. Л. 1). Вечером дорога из больницы до Петроградского (Ленинградского) шоссе не освещалась. В связи с этим В. Н. Розанов рассказывал коллегам, что, возвращаясь домой около полуночи пешком в метель, он сбился с дороги и залез по пояс в сугроб. Несмотря на большую физическую силу, он около часа выбирался из сугроба. (См.: А. Н. Шабанов, Б. Л. Осповат, И. Б. Богорад. В. Н. Розанов / Выдающиеся деятели отечественной медицины и здравоохранения / М. 1981. С. 26.).
Отсутствие в Москве работающего общественного транспорта и те же зимние сугробы закрыли доступ в Солдатенковскую больницу раненым во время вооруженных столкновений в городе. Рабочая обстановка хирургического корпуса, которая показана в коротком очерке А. Д. Очкина представляла собой мрачную картину: «Голодный персонал, усталый от ежедневных переходов по сугробам и большого километража, работа в холодном помещении с мытьем рук без мыла в ледяной воде. Врачи, в различного фасона валенках, всевозможных фуфайках, сняв верхнюю разномастную одежду и, сложив неизменный атрибут своих походов от дома к местам службы, – мешки, в которые с вожделением прятались мороженная картошка, концы гнилых сельдей и мифические колобашки, именуемые хлебом, приступали к работе. Красные, как гусиные лапы, руки хирурга обогревались в брюшной полости оперируемых в операционной и из вскрытого живота исходил пар» (МФ. А. Д. Очкин. Краткий очерк по организации и работе хирургического отделения больницы имени доктора Боткина в Москве с 1911г. по 1947 г. Л.4.).
К 1920 году продовольственное положение в больнице становится уже невыносимым. Главный доктор Ф. А. Гетье так обрисовал картину, увиденную им рядом с больницей: «У трупа лошади – собака со стороны головы и женщина с ножом