Дни Великой Октябрьской революции у меня проходили безвыходно из госпиталя, так как все врачи и медицинские работники госпиталя в это время оставили раненых без помощи.
Я с единицами так называемых «высших служащих» и группою санитаров обслуживала раненых. <…> В конце боев в Москве мне пришлось по заданию большевистских организаций (в госпитале работала большевичка аптекарша Томашина К. С.) пойти в качестве медицинского работника в отряде по разоружению юнкеров – медицинской сестрой.
3-го ноября я с северянами-железнодорожниками шла с оружием от Каланчевской площади, Ярославского вокзала, к Красным Воротам по Садовому кольцу, дошли до Самотечной площади, повернули на бульвар и вышли к Арбатской площади.
Подошли к кинотеатру «Художественный». В нем размещался белогвардейский штаб Александровского юнкерского училища. После взятия штаба двинулись к самому училищу и стали его с оружием брать.
В «Художественном театре» – помещение свидетельствовало о бесчинстве, находящихся в нем обитателей: все оборудование и даже пианино было изуродовано.
Буфетчик, живший при театре, жаловался, что юнкера у него поели все запасы, ничего не заплатив.
В самом же Александровском юнкерском училище тоже творился невообразимый хаос, который едва ли когда и где-либо еще возможен: тысячи юнкеров, студентов сбились в одну кучу, в разнообразных воинских формах: стон раненых и больных, которым никто не оказывал помощь…
Груды патронов, винтовок, пулеметных лент… Бутылки из-под вина, банки из-под консервов. Женщины в мужских одеждах, с распущенными волосами, тоже пьяные… Плач – пьяный… Нервный смех… Площадная ругань…
Мы начали отбирать оружие. Каждый торопился сдать и выбраться из этого вертепа.
Представители победившего пролетариата, отобрав оружие, своими руками отпускают на все четыре