– Джеймс… не надо здесь… – пожалуй, я пыталась объяснить не очень внятно, но он приподнял голову, оторвавшись от истязания моей груди, и сам все понял. Снова улыбнулся.
– Это же твое любимое место. Для чего еще ты его тут оборудовала? – Джеймс легонько коснулся губами моего живота, сместился еще ниже, я ахнула, цепляясь за его волосы и пытаясь оттянуть от себя. – Чтобы на тебя смотрели.
Его язык затанцевал по моим интимным складкам, а я лежала в удобном шезлонге, поставив ноги в кричаще неудобных туфлях на пол по обе стороны от него, пыталась различить подозрительное движение за стеклами чужих окон и сгорала от стыда, представляя, что мы тут творили.
– Однажды мы занимались любовью тут, – Джеймс указал на борт балкона, – помнишь? Ты так опасно запрыгнула на него, я едва тебя удержал. И потом… все время, пока это длилось, я думал только о том, что если в этот раз упущу тебя, позволю упасть вниз, то сам точно прыгну следом. На этот раз прыгну и даже не задумаюсь.
Он перевел на меня темный бешеный взгляд, дыхание было тяжелым, рваные буквы плясали на вздымающейся груди, и я отвернулась, не в силах вынести зрелища. Двенадцатый этаж… я сидела на краю балкона… он хотел прыгнуть следом…
– На солнце жарко. Мне не нравится здесь.
– Что ж. Пойдем.
Джеймс выпрямился, подал мне руку и помог подняться. Пропустил в дверях вперед, я пошла, все так же цокая каблуками и размышляя, что никогда еще не ходила на таких высоких и голой. Обернулась, Джеймс стоял на пороге, опершись рукой о косяк, и ухмылялся.
– Ходишь, как шлюха. Задом виляешь.
Я разозлилась и демонстративно сбросила многострадальные «Джимми Чу-у-у» так, что они разлетелись в разные стороны. Сорвала с шеи ленту от блузки и тоже отбросила ее.
– Это мне тоже нравилось? – спросила с вызовом, уперев руки в бедра. – Когда ты называл меня шлюхой в постели?
Джеймс просканировал меня глазами с ног до головы, затем плавно двинулся вперед, засунув большие пальцы в петли для ремня на джинсах.
– Да, сладкая. Тебе нравилось. Ты много чего любила. Разного. Не помнишь?
– А как тебе нравилось? – я дернулась и приподняла подбородок, когда Джеймс схватил меня и оторвал от пола, поэтому его губы попали мне лишь в шею. – Как я называла тебя?
Он осторожно поставил меня обратно.
– Хантер.
– Хантер, – ну да, я могла бы и сама догадаться, – я буду называть тебя так, если ты перестанешь звать меня «шлюхой» и «Фэй». Договорились?
– Не договорились, – с провокационным огнем в глазах покачал он головой. – Ты же сама меня попросишь, малыш.
– Не попрошу, – я попыталась выскользнуть из его рук и отбежать, но он оказался проворнее и поймал меня у самой кровати.
– Попросишь, малыш. Как только я войду в тебя.
– Нет!
Я отбивалась,