Снаружи слышались голоса. Смех и громкий разговор. А иногда злые голоса, голоса, извергавшие страшнейшие проклятия. «Фокусник!» – услышал Мино. Они говорили об Изидоро. Они убили папу Маджико? Внезапно у Мино комок подступил к горлу. Это он виноват, он! Он все испортил, и они убили доброго Изидоро! Он лег на землю и горько заплакал. А потом заснул.
Вдруг дверь открылась, и комнату залил солнечный свет. Мино потер глаза здоровой рукой. Он увидел пару коричневых сапог и красно-желтые брюки. Затем в голову ему прилетела сухая хлебная корка.
– Корм для крыс, – прорычал человек. – Но завтра крысе смерть! Вот только отыщем подходящий муравейник и подвесим тебя над ним за ноги, чтобы ноздри касались него. Большие коричневые муравьи, хе-хе!
Дверь с грохотом захлопнулась, снова стало темно.
Как только часы на церковной башне пробили семь ударов и на улице стемнело, Мино внезапно услышал, как кто-то тихонько стучит в стену за ним. Потом услышал шепот. Ничего не понимая, он подполз поближе и прислушался.
– Минолито! – послышался голос. – Минолито, ты там, ты меня слышишь?
Мино почувствовал, как тепло заполняет его тело, внезапно боль отступила. Изидоро! Папа Маджико, живой!
– Да, я здесь! – прошептал он чуть слышно в ответ.
– Они сломали тебя настолько, что ты не можешь идти, Минолито? – снова послышались слова.
– Нет, папа Маджико, я могу идти, но у меня болит грудь, и отказала рука.
Мино ужасно боялся, что армейцы услышат его.
– Очень хорошо, мальчик мой. Просто прекрасно. Не бойся. Представление ведь начинается в девять, не так ли? Когда услышишь девять ударов часов, будь готов! Папа Маджико покажет пару фокусов.
И голос исчез.
Мино снова лег на землю. Сердце колотилось в груди. «Папа Маджико жив, папа Маджико жив!» – повторял он про себя все время. Он закрыл глаза и внезапно увидел тихую маленькую реку. И свое отражение в чистой воде; он видел свое лицо четко и ясно. Затем вода начала дрожать, его лицо изменилось и постепенно в нем проступило нечто совсем иное.
Мино поднялся и громко рассмеялся: как же он забыл, конечно же, он не умрет! Прошло уже больше года!
Часы пробили восемь. Совсем скоро они пробьют девять.
Большинство жителей деревни сидели по домам. После наступления темноты на улицах и на площади оставалось лишь несколько человек. Армейцы были вне себя после убийства их товарища маленьким мальчиком. Они обыскали все дома, охотясь на ужасного фокусника, и застрелили двух безработных крестьян совершенно без повода. По площади шатался старик, размахивая полупустой