– Чёрная женщина в контейнере у ворот фонда «Лехмус», – сказал Хартикайнен. – Вот и всё, чего мне удалось добиться от босса. С этим фондом я раньше не сталкивался, разве что слышал о нём мельком. А сама контора, конечно, на слуху, особенно Лехмусоя-старший.
– Ханне с Лехмусоя?
– Ага. Я видел его лишь однажды, но этого было вполне достаточно. Лет десять назад, на каком-то благотворительном вечере. У Арьи оказалось приглашение на двоих, и я составил ей компанию, – Хартикайнен умолк – видимо, задумался о бывшей жене, вспомнив что-то хорошее, а может, и плохое.
Паула допила пиво и любовалась через изгородь на лужайку в лучах заходящего солнца. Свет струился с неба, а луговые цветы и насекомые будто плавали в нём.
– Мы с Ханнесом сидели за одним столом, – наконец продолжил Хартикайнен. – На мероприятие он пришёл один и ещё шутил, что жена не смогла подобрать подходящий наряд. Но я бы на её месте и сам остался дома. Он явно был навеселе, приехал уже поддатый. Когда народ начал ходить туда-сюда, мы пересели. Меня это не то чтобы напрягало, я повидал всякое, а вот Арья захотела при первой возможности отсесть от Ханнеса.
– Почему? Приставал?
– Нет, да ему это и не требовалось: Арья сказала, что он к ней даже не прикоснулся, а она уже почувствовала себя облапанной.
– Как это?
– Она не смогла толком объяснить. Ханнес был дружелюбным и приятным собеседником, но и я как будто заметил в нём что-то не то. В общем, меня нисколько не удивило, как он потом умер.
– В некрологе сказано – скоропостижно. Сердце подвело?
– Технически да. Но на самом деле он пьяный замёрз в сугробе.
– Откуда ты знаешь?
– Приятель рассказал, – ответил Хартикайнен.
Паула усмехнулась. Хартикайнен был знаком с половиной полицейских в столице, а остальных как минимум знал в лицо. И точно был в курсе слухов, которые среди них циркулировали.
– Никакого криминала?
– Нет. Его смерть попала на камеру наблюдения, и картина совершенно ясна. Более трёх промилле в крови и замёрзшая моча в штанах.
Паула вспомнила спортивную фигуру Юханы Лехмусоя. Вряд ли сына постигнет судьба отца. Но должно же у них быть что-то общее?
– А что насчёт бизнеса, там всё прозрачно? – спросила она.
– Сейчас да. Концерн давно процветает, но была у Ханнеса и пара судимостей.
– За что его судили? – удивилась Паула.
– Насколько я помню, за растрату и налоговые махинации, но это было не один десяток лет назад. В молодости Ханнес был далёк от образа добропорядочного старомодного патрона, эту роль он полюбил с возрастом. Не то чтобы он так сильно мошенничал – скорее был мелким усатым засранцем.
– Усы вряд ли имеют отношение к делу, – сухо заметила Паула.
– Ещё как имеют. Усы мало кого украшают, – ответил Хартикайнен и непроизвольно почесал под носом. – А крупный авантюрист должен выглядеть стильно.