Гадость.
Впрочем, в эту минуту его многодетное будущее с Даникой на повестке дня явно не стояло. Зейн уставился на меня так, будто увидел впервые. Да я и сама не могла припомнить, чтобы когда-нибудь щеголяла перед ним в купальнике, а тем более в лифчике. Я старалась не думать о красных трусиках в горошек, проглядывающих в расстегнутой ширинке джинсов.
И тут до меня дошло, куда устремлен его взгляд.
Румянец вспыхнул на моих щеках и следом за его взглядом спустился к шее и еще ниже. Я чувствовала, как у меня на спине подергивает хвостом Бэмби. Она свернулась вокруг талии; ее длинная шея вытянулась между моих грудей, а голова покоилась, как на подушке, на выпуклой возвышенности справа, прямо под цепочкой с кольцом.
Взгляд Зейна скользнул по всей длине татуировки, и я съежилась, а румянец на щеках заполыхал еще жарче. Что он должен думать при виде Бэмби, которая нарочито выставилась напоказ как напоминание о том, что я другая? Нет, лучше этого не знать.
Он сделал шаг вперед и снова остановился, в то время как его пристальный взгляд бродил по моему телу, и я ощущала его как физическую ласку. Что-то шевельнулось во мне, и смущение сменилось пьянящей теплотой. Тяжесть поселилась в груди, заломило внизу живота.
Я знала, что надо натянуть свитер или хотя бы сделать попытку прикрыться, но в том, как он смотрел на меня, было что-то необъяснимо притягательное, что мешало мне пошевелиться, и я… я хотела, чтобы он видел меня.
Видел, что я уже не та маленькая девочка, которая прячется в шкафу.
– Боже, – произнес он, наконец, голосом глубоким и низким, больше похожим на урчание. – Какая ты красивая, Лейла. Очаровательная.
Мое сердце исполнило сальто, но слух, должно быть, меня обманывал, потому что не мог он такое сказать. В прошлом он бы назвал меня симпатичной, но не красивой – и уж точно не очаровательной. Во всяком случае, не бывает красавиц с такими белесыми, почти бесцветными, волосами, которые, скорее, подходят глуповатым пупсам Кьюли[5], и глазами и ртом, слишком крупными для моего лица. Не хочу назвать себя уродиной, но я уж точно не Даника. С глянцевыми черными волосами, высокая и изящная, эта девушка ослепительно хороша.
А я только что кубарем вывалилась из машины и издалека могла сойти за альбиноса.
– Что? – прошептала я, прижимая свитер к груди.
Качая головой, он подошел – нет, прошествовал – ко мне. Каждый его шаг был наполнен уверенностью и врожденной грацией, которой позавидовал бы любой танцор.
– Ты прекрасна, – сказал он, и в его глазах блеснула синева. – Кажется, я никогда не говорил тебе об этом.
– Нет, но я н…
– Не говори, что ты не красивая. – Его взгляд снова скользнул туда, где лежала голова Бэмби, и я еле слышно выдохнула сквозь приоткрытые губы. На этот раз демоническая татуировка не шелохнулась. – Потому