Дания отчаянно пыталась не показывать заинтересованность и симпатию, но мало в этом преуспела. Даже Дир вчера обронил завистливую фразу, прикрытую напускным недовольством: «Не успела харя зажить, так уже девки вешаются, как дуры. Чем ты их только цепляешь? Клювом своим, что ли?» Расхохотавшись, я напомнил крючконосому барану, что его-то клюв побольше моего будет.
Я не испытывал ровным счетом ничего при виде этой хрупкой девчонки с глазами испуганного олененка. Но ее имя… Дания… Так звали мою младшую сестру. Любимицу родителей, ради которой они отказались от меня, своего неудачного первенца. По мнению отца, я был слишком опасен, вспыльчив и непредсказуем. Не такого соседства родители желали для ненаглядной Данечки. Они растили цветочек, которому мешал тянуться к солнцу старший брат. Ради собственного благополучия родители приняли выгодное решение: продали подороже своего девятилетнего ребенка. И с тех пор перестали для меня существовать.
– Ингар, ты тоже на праздник? – почти правдоподобно удивилась Дания. Я мысленно фыркнул. Ради сегодняшнего праздника (надеюсь, не ради меня) она надела свой лучший наряд: розовую рубаху до щиколоток, фиолетовый камзол, густо расшитый пестрой вышивкой, и такую же тюбетейку. Сколько же бедняжка все это вышивала?! Помнится, мать никогда не утруждала себя рукоделием и носила простые одежды.
Удивительно, но рядом не оказалось вездесущей Иды. Даже не представляю, чего стоило Дании уговорить ближайшую подругу отправиться на праздник в одиночестве. Обычно Ида упрямо держалась рядом и нарушала наше уединение своей веселой трескотней. Я был благодарен смешливой фигуристой девчонке с двумя длинными русыми косами за постоянное присутствие где-то поблизости. Дания отчаянно желала остаться со мной наедине, расспрашивала о прошлом и ненавязчиво выясняла, не скучаю ли я по какой-нибудь девушке, но в присутствии Иды неудобных разговоров не заводила.
Сегодняшним вечером уже никто не мешал Дании увязаться за мной. Она увлеченно тараторила о традициях праздника, о спектаклях театральной труппы, о музыкантах, играющих ночь напролет, и о бесконечных танцах. Мне пришлось смириться, что этой ночью мечты о блаженном одиночестве разрушил счастливый щебет восторженной девчонки.
Мы неторопливо шагали по центральной улице в толпе горожан, ничем из нее не выделяясь. Людской поток нес нас к площади, где актеры готовились вот-вот начать свое представление.
Взгляд скользнул по небольшому домику из серого камня с вывеской «Брадобрей», окруженному красивейшими розовыми кустами. Уверен, это излюбленное место мужчин Вароссы. Где еще горожанам обсуждать насущные проблемы и философствовать о будущем империи? Лавка брадобрея что в Мирее, что в Нараме – то же самое, что мужской клуб по интересам, где циркулируют только свежие слухи и отборные сплетни.
Разве не идеальное место для засланного