По улицам толпами валил народ. Они двигались к центральной площади, откуда звучала веселая музыка гармошки, нарамской скрипки, зурны и барабанов. Я пританцовывала на месте под насмешливым взглядом Беркута. Он схватил с ближайшего ярмарочного лотка две рюмки с традиционной травяной настойкой и протянул одну мне. Я мгновенно осушила ее, почти не поморщившись от резкого вкуса. Впервые Михель дал мне попробовать настойку в четырнадцать лет. Чуть не выблевав жгущуюся жидкость, после которой во рту еще долго ощущался привкус травы, я поклялась больше никогда не пить эту дрянь. И не сдержала клятву.
Я весело чокалась с солдатами, и настойка от резких движений проливалась прямо на руки. Мы хохотали и пританцовывали, смешавшись с толпой. Ни на одном моем солдате сегодня не было обмундирования, да и меня саму в мальчишечьем наряде узнавал не каждый.
Наша шумная компания приблизилась к центральной площади. Народ танцевал и веселился. Труппа уже закончила свое представление, уступив место ночным гуляниям. Четверо музыкантов без устали играли одну мелодию за другой, и каждая была быстрее предыдущей. Отовсюду слышались смех и звон стекла.
Я обвела взглядом веселящихся горожан и тепло улыбнулась. Советники были правы. Никто не имел права отнять у людей этот праздник. Даже ради их блага.
Один из моих солдат подскочил к музыкантам и что-то шепнул самому старшему из них. Мужчина с пышными усами улыбнулся и кивнул. Я уже знала, какая мелодия заиграет следующей. Мы танцевали излюбленный солдатами Нарама танец воинку каждый праздник. Впервые парни пригласили меня с собой пять лет назад, и я на заплетающихся ногах повторяла за ними каждое движение в страхе споткнуться и опозориться на глазах у огромной толпы. Позже Беркут объяснил мне, что девушкам положено двигаться в танце подобно лебедю – плавно и изящно, а не вытанцовывать мужские партии. Я фыркнула и заявила, что плевать хотела на все эти «положено». И с тех пор от своего слова не отступила. Из принципа.
В бешеном ритме забили барабаны, заиграла гармошка, и моя свита сорвалась с места, занимая центр площади. Беркут торжественно вывел меня за руку к солдатам и оставил во главе нашего маленького строя.
На лице невольно расползлась счастливая улыбка, и грудь наполнилась опьяняющим воздухом свободы. Я отбивала ритм подошвами ботинок, чувствуя, как стук барабанов отдается в каждой из костей. Мы кружились по площади в диком темпе. Солдаты выхватили кинжалы, я же решила украсить танец магией. Спустя мгновение рядом с нами закружились в пляске десятки огненных всполохов, отчего со всех сторон раздались крики восхищения. Ладони зажили, поэтому создание огня больше не походило на пытку, а к легкому жжению кожи я уже давно привыкла.
Танец длился долго, никак не меньше четверти часа. Народ хлопал в ладоши, а мы двигались все быстрей, кружась по площади, будто волчки. Вскоре солдаты воспользовались свободой сегодняшней ночи и вывели в центр девушек из толпы. Я заставила огни исчезнуть и сместилась