Диктант Миша писал в понедельник, а уже в четверг надо было сдавать зоологию. Миша зоологию не то чтобы уж очень любил, но раз сдавать, так надо сдавать как следует. А вдруг папа скажет: «Э-э, братец, подкачал ты. Уговора у нас насчёт троек не было…» Миша ходил в школьный живой уголок, рассматривал там разных черепах, юрких ящериц и разноцветных бабочек, приколотых под стеклом.
Нужно было знать и о медузах, и о раках, и об обезьянах, которые были нарисованы в книжке висящими на хвостах. Учебник Миша прочёл два раза. Ему всё было ясно: и деление насекомых на низшие и высшие подклассы, и кто такие земноводные, и кто относится к млекопитающим. Но Миша не удовлетворился этим. Он стал читать книгу ещё раз и вот тут-то обнаружил, что в середине учебника вырваны три листа. По оглавлению в конце учебника Миша узнал, что на этих страницах рассказывается про раков. Он просмотрел весь учебник, думая, что вырванные листы лежат где-нибудь не на своём месте. Он трогал корешки пропавших страниц и злился на того, кто вырвал их. Книга была из школьной библиотеки, побывала во многих руках, но вот какому-то болвану (Миша так и говорил – болвану) зачем-то понадобились страницы о раках.
«Авось пронесёт!» – подумал Миша вечером перед экзаменом и юркнул в постель. Заснул он сразу. Ему снились джунгли, по которым ползал огромный таракан, а представитель класса пресмыкающихся, ящерица прыткая, как бешеная гонялась за тигром…
Наутро мама нажарила сладких пирожков. Но Миша ел их, почти не чувствуя вкуса. Он ещё раз просматривал учебник. Конечно, он всё знал, но всё же где-то внутри копошился страх.
– Миша, торопись! – сказала мама. – Я у тебя из стола бумаги немного возьму. Пирожков захватишь с собой.
– Ладно! – буркнул Миша и, не допив чая, вылез из-за стола.
Положив завтрак и учебник в сумку, он спустился вниз.
Ах, как хорошо было на улице! Миша шёл, весело поглядывая по сторонам, и совсем не боялся, что какая-нибудь кошка, выскочив из подворотни, перебежит ему дорогу.
Он смеялся над одной маминой знакомой, которая однажды сказала ему об этой нехорошей примете, и даже, словно назло примете, сам заглядывал в подворотни.
Пришёл он в класс к звонку. Ребята волновались. На столах и на подоконниках стояли стеклянные баночки, в которых играло солнце, освещая заспиртованных лягушек и головастиков.
Кроме Марьи Алексеевны в класс вошёл ещё и директор школы. «Начинается!» – кто-то взволнованно вздохнул на последней парте, и в классе сразу стало тихо. Было слышно, как под матовым колпаком на потолке, будто испугавшись наступившей тишины, звонко забилась муха.
Лица у ребят вытянулись, стали серьёзными. Со школьного двора через распахнутые окна доносились весёлые голоса каких-то мальчишек, игравших в лапту.
– Ну, кто первый? – улыбаясь, спросила Марья Алексеевна. – Кто посмелее?
«Подожду пока, – думал Миша. – Может, что полегче достанется».
Смелых