На том берегу. Наталья Волохина. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Наталья Волохина
Издательство: Издательские решения
Серия:
Жанр произведения: Рассказы
Год издания: 2015
isbn: 978-5-4474-2149-6
Скачать книгу
из-за двери, замерла столбиком, решив, что дяде плохо, ринулась спасать. Он не плакал, он… пел, завывая громко, как все глухие, да еще пытался себе аккомпанировать на отцовской гитаре. Пел ужасно фальшиво и так вдохновенно – яростно, что вены вздулись на шее и на лбу. Я не узнала ни мелодии, ни даже слов, наверное, от шока. Не помню, сколько это длилось, но самое страшное случилось, когда он меня увидел. Его шок был не меньше моего. Воцарилось молчание. Встретились два взгляда: мужской – полный невыносимой муки, стыда и детский – полный изумления, сострадания. Я мгновенно поняла, что значит «он глухой». Невыразимая жалость стиснула детское сердечко, слезы хлынули градом, дядя очнулся, прижал меня к себе и молча поглаживал по голове. Ни слова не было сказано, он простил мне жалость так же легко, как я прощала детские обиды. Тот случай сблизил нас еще больше. Конечно, я никому не рассказала, даже любимой бабушке. Со временем поняла, как она оберегала сына, ничем не привлекая внимания к его недостатку, приучив к этому всех домашних.

      Я выросла бы другой, мир вокруг стал иным, если бы природа не наделила меня слухом и голосом. Пение настолько естественно участвовало в познании мира и выражении чувств, сотворении жизни, что я не могла представить, как можно по-другому. Мамино пение и легкое похлопывание при укачивании – покой, тепло, сонливая истома. Бабушкины песни за работой, задорные отцовские песенки, чтобы уйти от щекотливых материнских расспросов, мощный дедовский бас, передающий все душевные волнения нашего молчуна, озорные частушки двоюродной тетки с притопочкой на семейном празднике – из этого и состояла жизнь. Все можно пропеть, поправить, выплеснуть, сделать через песню. Потому и невыразимо жаль было моего глухого родного человека.

      По вечерам, после ужина, играли в лото, карты, домино и, конечно, пели. Дедушка играл на балалайке, бабушка на гитаре. В молодости они выступали в любительском оркестре народных инструментов. Красавец отец разбил не одно женское сердце своим пением под гитару. Едва я подросла, стала петь за игрой, за работой, за столом вместе со всеми. Бабушка вздыхала: «Смотри, певунья, пропоёшь своё счастье!». Частушка, городской и классический романс, народные песни – все вошло, вросло, стало частью меня. Когда появились проигрыватели, телевизоры, бабушка, страстная любительница технических новинок, немедленно завела их у себя. И тогда полилось: Шульженко, Бернес, Трошин, Пьеха, Кристалинская, Воронец, Зыкина. Я, думаю, не смогла бы воспринимать классическую музыку так остро, как сейчас, если бы не музыка из бабушкиного дома. Классику слушала мама, детдомовская девчонка, завороженная чудесными, необыкновенными звуками. Но и её восприятие музыки выросло из народной песни. Она пела русские и украинские, родные для неё, песни. С трагическим сюжетом, протяжные, трогательные, красивые. Как бы она ещё выжила в жуткое военное детдомовское время?

      Когда в мою жизнь вошли Окуджава, Высоцкий, меня поразило соединение мелодики слова и музыкального звука. Как немногим раньше слилась для меня проза Паустовского с музыкой Грига, Моцарта.